кресла.
Идём на цыпочках сквозь полумрак комнаты мимо граммофона и большого шкафа с панелями из проволочной сетки. Старуха спит, сидя прямо, как жердь. Волосы по-прежнему собраны в тугой пучок, но вместо всегдашнего жакета на ней домашний халат. Царапка дремлет на коленях хозяйки.
Не сдержав любопытства, мы с Лепестком смотрим на правую руку Богги. Железный напёрсток, как всегда, на пальце.
Ищем ключи. Лепесток рыскает по секретеру, я обследую стол рядом со старухиным креслом. На нём стопка журналов «Машинариум» и пузырёк со снотворным.
Связки ключей нигде нет. Впрочем, я догадываюсь…
Затаив дыхание, опускаю руку в карман старухиного халата. Богги шевелится и ёрзает в кресле.
Мы цепенеем.
Царапка спрыгивает с её колен и ныряет в темноту.
Кажется, старуха сейчас проснётся и схватит меня за руку – но нет, она просто вздыхает, а потом снова начинает дышать размеренно и сонно. Придя в себя, я осторожно вынимаю руку из её кармана и проверяю в другом. Однако и там ключей нет. Только несколько серебряных крон и шестипенсовых монет, конфета, вся облепленная пылью, да шпильки для волос.
Мы продолжаем поиски. Лепесток обследует книжный шкаф. На стене висит старухин арбалет. Рядом, над камином, её драгоценное двуствольное ружьё. Богги старательно чистит его и смазывает: ружьё всегда должно быть наготове, чтобы палить по птицам, которые прилетают во двор или садятся на крышу. Я пробираюсь к каминной полке. Но, так и не дойдя до неё, наступаю на что-то мягкое.
Раздаётся жуткий вопль, и я понимаю, что наткнулся в темноте на Царапку.
Старуха Богги просыпается. Её колючие серые глаза впиваются в меня, потом в Лепестка.
– ДА ЧТО ВЫ ТУТ ТВОРИТЕ? – ревёт она.
Мы бросаемся к двери. Оборачиваемся и видим, как старуха встаёт с кресла. В холле я отдёргиваю занавески на окнах рядом со входной дверью, оторопело ищу ключи. Но и там их нет.
– НИКОМУ не удрать от меня! – в бешенстве кричит Старуха Богги. И с порога комнаты целится в нас из ружья.
Мы отскакиваем в сторону. Глухой щелчок. Окно за моей спиной разбивается вдребезги.
Не размышляя вовсе, я срываю занавеску с карниза и, прикрыв ею острые края разбитого стекла, выскакиваю наружу. Лепесток лезет вслед за мной.
Спрыгиваем на землю и бежим прочь что есть духу. Эльфы ждут неподалёку от старого дерева, почти посреди двора, залитого лунным светом. И кажется, они в ужасе. Малышка в колыбели надрывается от плача. Похоже, ещё никогда в жизни они не слышали ружейных выстрелов.
Скорее всего, старуха промахнулась лишь спросонья. Иначе дело могло обернуться для нас совсем иначе.
– Спасайтесь! – кричу я эльфам.
– Она уже близко! – волнуется Лепесток. Опомнившись, эльфы спешат к кованым железным воротам и проскальзывают между прутьев.
Я пытаюсь открыть их, но они заперты. Ворота на замке всегда, если только в приюте не ждут какую-нибудь доставку.
Ещё один глухой щелчок.
Пуля взбивает сухую землю рядом с моей