пусть маленькая, но всё-таки надежда, от которой на душе стало теплее.
До неё наконец дошла простая истина: Роберту всегда нужны были два человека. Все сомнения рассеялись, теперь она точно знала, что роль главной героини этого кошмара была уготована ей задолго до встречи с Богданом. Он же оказался в этой игре всего лишь разменной монетой, пешкой без права выбора. То, что не сделал её отец, сделал Богдан. Она вовсе не винила парня за это, наоборот, теперь она ещё сильнее хотела помочь ему.
Аня схватила коробочку с углём из комода и закинула её в рюкзак. Аккуратно свернула лист с эскизом, но мольберт не стала брать, ведь у Павла в квартире был запасной, на случай если вдохновение внезапно накроет её. Павел всегда заботился о ней, знал, какое место в её жизни занимает рисование. И потакал этой маленькой и важной для неё потребности. От воспоминаний о нём заныло сердце. Если с ним что-то случится, она никогда не сможет себе этого простить. Однако оставалась надежда, что полученные знания, которыми поделился отец на простом тетрадном листе, помогут спасти их всех. Теперь каждая секунда была на счету. Нельзя больше медлить. Пора уже внести последние штрихи и оживить кошмар наяву.
Аня набрала номер Богдана и, когда он ответил, сказала:
– Я сейчас приеду, жди меня.
Глава 8
Ничего не получалось. Смерть родителей полностью выбила его из колеи. Богдан во всём произошедшем винил себя. Именно он нашёл проклятую фотографию, именно он втянул сначала Аню, а потом и её парня Павла. Именно он хотел, чтобы его пьяница-отец сдох. Художник, который всё никак не мог завершить портрет, не сомневался, что Роберт исполнил его желание и спалил их дом. Он ненавидел отца, но всё-таки не желал тому смерти, те слова были сказаны в порыве злости. А тем более Богдан не хотел смерти матери. К сожалению, всё уже случилось, время не отмотать, ничего не исправить.
Сидя в квартире Павла, он начал много пить. Словно надеялся, что алкоголь поможет всё забыть и справиться с болью. Глотая спиртное, он даже пытался рисовать, но получалось ещё хуже обычного, и Богдан просто продолжал напиваться. По крайней мере, опьянение стирало границы реальности.
В ту ночь, когда позвонила Аня, он не спал и был слегка пьян, поэтому разговор полился так легко. Они говорили обо всём и ни о чём. Будто не было никакого проклятья. И Богдан поймал себя на мысли, что с ней может быть легко, ведь у них есть то, что объединяет: общее горе, проблемы, – и они оба слишком молоды, чтобы умирать. Он едва не сказал ей то, что давно хотел. И о чём думал. О ней. В последнее время чаще. И мысли эти были не только о спасении, но и о чём-то большем. О том, что обычно происходит после «жили долго и счастливо». И всё-таки он ничего не сказал. «Наверное, не время», – подумалось ему уже после того, как он отключился.
Когда Аня позвонила во второй раз, Богдан уже допил бутылку водки и собирался открывать вторую. Он не успел ничего возразить, когда она поставила его перед фактом, предупредив, что сейчас приедет. Сказать, что он был не готов принимать гостей, – это не сказать