и уйти, чёрт с ними, с профитролями, потом съем, или выкину, какая разница… Когда услышала вкрадчивое и грустное:
– Ари, не уходи, пожалуйста, – от такого сокращения моего имени, мурашки табуном устремились вниз по спине и обратно, подняв дыбом все волоски на коже, а дыхание перехватило, – Я не знаю, как все объяснить.
Мужчина запустил руку в шевелюру и растрепал свои длинные распущенные волосы, но как же идеально он их растрепал. Сейчас бы дотронуться до них, утонуть пальцами в их шелковистости… собрать в кулак и притянуть этого несносного красавца к себе и поцеловать его до умопомрачения идеальные губы.
Чёрт. Мысли опять унесли меня не туда.
– Просто чувствую, что… – продолжил тем временем Габрион, – Должен быть сейчас здесь, с тобой.
Что ты со мной делаешь, Дорогой?
– И не просто рядом, – гад, решил пытать меня, значит? Он играет со мной или я уже ничего не понимаю? Не может же быть такого, что я действительно ему нравлюсь? Или может?
А он тем временем сократил расстояние, между нами, до нескольких сантиметров, и я стояла, упершись в столешницу, а он почти касался меня своим идеальным телом.
– Позволишь мне? – Задал вопрос и поднял руки, ожидая, – Пожалуйста.
Кивок.
Одной рукой огладил мои волосы и заправил прядку за ухо. Другой рукой аккуратно приобнял за талию, придвинув к себе плотно. И я почувствовала, что не только я, здесь и сейчас, схожу с ума. А кое—что явно немалых размеров упирается мне в живот.
– Я не умею быть ласковым и нежным, – попробовал оправдаться мужчина, – я не умею разговаривать с женщинами, но ты… Прости, пожалуйста, если чем—то мог задеть тебя, Ари.
Он пригнулся, чтобы быть со мной на одном уровне, но я видела, как ему не удобно стоять в таком положении. Попыталась отстраниться, чтобы забраться и сесть на столешницу, когда Габрион подхватил меня и усадил на неё сам, и вот теперь наши глаза были на одном уровне, а он смог беспрепятственно вклиниться и встать ко мне вплотную, разведя мои ноги в стороны.
– Просто… – соблазнительный шепот, практически у самых губ, легкое невесомое касание, горячее дыхание, которое я боялась спугнуть и практически не дышала, – Ты нужна мне, Ари.
Тушите свет, выдёргивайте чеку… Потому что я теку!
– Но… – и тут Остапа понесло, – как я должна была понять, что нужна тебе, если… – меня распирало от негодования и я шипела яростной кошкой, – ты даже… не то, что не сказал. Ты даже не показал этого, ни словом, ни действием!?
– Позволь мне показать сейчас, – попросил, едва касаясь своими моих губ, улыбаясь кончиками губ, а глаза блестели в темноте. Так я скоро окосею.
– Габрион, ты пьян? – Решила уточнить, на всякий случай.
– Нет, я не пьян от вина, – фух, хорошо, значит он осоз… – но я пьян тобой, – выдохнул он, взяв моё лицо в ладони и целуя нежно в кончик носа, затем щёки, веки. Он покрывал лицо невесомыми поцелуями, а я млела и хотела большего.
От его ласк пересохло во рту. Я не могла больше сопротивляться и сдалась в плен сладостной истомы.