только и оставалось спрашивать нам на разный лад. Никто не отвечал. Когда мы вышли на берег, то я заметил, что уровень воды упал, – оно и не удивительно…
– Жаль, – сказал мой друг, собирая остатки от бочки на дрова, – волосы, вымытые дождевой водой, такие шелковистые…
Девушка Лето
Я потерял её и не могу найти. Только что она была везде и вдруг исчезла в одночасье, за один пасмурный день и извалявшуюся в изморози ночь. Она растворилась, как кубик рафинада, оставив долгое сладкое послевкусие. Она так долго томно дышала, жарко обнимая днём, ласкала теплом по ночам, что незаметно стала привычной, неотъемлемой, необходимой. Я притёрся к ней характером, хотя и удивлялся ей вначале. Я считал её безрассудной, расточительной транжирой, прожигающей дни, краски и свалившиеся богатства в безудержном веселье и кураже. А сейчас я ищу её глазами, вдыхая полной грудью стылый воздух, пытаюсь найти её запах, но только голые ветки берёз отрицательно качаются надо мной, только холодный ветер свистит в прутьях ив, закручивая пыль на дорогах, словно крутя пальцем у виска: ишь кого найти собрался, – и пинает меня порывами, прогоняя прочь из леса.
Но я точно помню: она была здесь! Совсем недавно! Она была девушкой, одетой в платье сочной зелени с кружевами белой пены ив и тополей, с пёстрым подолом из ярких лесных цветов, источавших пьянящий аромат, она гордилась кипенью кудрей зелёных крон, волнами рюшей стлаников, бархатом тундр и мехами лугов. А когда над тобой бездонность голубого неба, под тобой его отражающие глаза озёр с вздёрнутыми от удивления вверх ресницами кустов, и в каждом – зрачки обжигающего солнца; когда ночь тепла и кружит голову сладкими испарениями, – так хочется петь и танцевать. И она павой стройной пошла по кругу, закружилась в танце, завораживая гибкостью стана и плавностью движений, ускоряясь и вовлекая в безумный танец всё вокруг, обнимая тёплыми бризами, подмигивая мельтешением солнца в речных перекатах и эпатируя публику томными вздохами пряных ночей. Её танец, начавшись степенным хороводом, побежал по кругу быстрее, закружил, завертел в ускоряющейся пляске, расплёскивая молодость удалыми пируэтами и замечая прикованные к себе взгляды, осознавая свою неотразимость, она, дразня и соблазняя, как бы нечаянно обнажила плечо, демонстрируя загар жёлтой берёзки, вспыхнувший вдруг среди зелени платья леса. Она видела обомлевшие лица и удивлённые взгляды и в вихре танца, будто невзначай раскрутив подол зелени, оголила раскрасневшиеся колени рябин и звонко смеялась над изумлёнными зрителями. Ей аплодировали грозы, ей радовались дожди, её подбадривали криками и песнями птицы, её славили люди: горяча, говорили они, давно такой не было, а она и рада стараться: дарила солнечные поцелуи днями, страстный шёпот ночами и растрачивала последние силы во всё более дерзких танцах.
Но недавно, после первого северного остужающего ветра и вызвездившейся заморозком ночи, она вдруг остановилась, замерла, недоумённо озираясь,