панораме, поскольку уехали от низменности и болот, и прём в горы. Утром открыли дверь фургона – и ее порывом ветра впечатало в стену. Видимость колеблется от метра до пяти, не больше. И все-таки решили двигаться. Дороги не видно было вообще, впереди, сменяясь, шел кто-нибудь из штурманов, показывая направление.
Лишь один раз, спустившись в низину, смогли увидеть силуэт следующего холма – то есть видимость была метров 20-30. Поднялись на горку – и опять не стало видно дороги. Прошли километров 8, не больше. Доковыляли до балка трактористов решили зайти-поздороваться. Надо было пройти метра три от машины до двери балка. Я думала, что меня сдует. В балке было очень уютно – у двери приятно потрескивала дровами печка-буржуйка, чуть подальше стоял большой широкий стол, за ним – широкие нары, укрытые чем-то мягким. Хозяев было четверо: вчерашний тракторист Павел, охотник из Норильска – явно каких-то местных северных кровей, молодой мужчина, чем-то смахивающий на кавказца, и пожилой, лысый, сухой поджарый мужчина, открывший нам дверь. Пообщались. Охотника застала пурга, и он прибился к дорожникам – переждать непогоду. А ребята, строящие зимник, рассказали о своей работе. Грустные у них условия работы. Платят мало, рациями агрегаты не оборудуют, салоны машин особой теплотой не отличаются. Один из мужчин как-то порвал колесо на зимнике и стоял двое суток – помощь не шла. Сжег много соляры, чтобы не замёрзнуть. Думал уже, что придется колёса жечь.
Хозяева балка подсказали нам, что ночью ехать гораздо удобнее – в свете фар дорогу видно лучше. Но наши мужчины приняли решение – двигаться дальше. Попытались отъехать и поняли, что пурга усиливается, видимость продолжает падать. Приняли единственно правильное решение – ждать ночи. А если пурга усилится – может, придётся тут задержаться и на подольше.
– Машина пропадает внезапно! Едешь, едешь – перед тобой машина. Порыв ветра – и впереди идущая машина исчезает из виду. Так потеряться ничего не стоит! Начнётся такая пурга – день, два, три пять – сидишь! – рассказывал мне Саня Ёлкин. – Есть места, где снега почти нет: земля, камни. Сильные ветра выдувают весь снег. Есть озёра, где километров в 50 совсем нет снега.
Я периодически перепрыгивала о в одну, то в другую машину, стараясь разнообразить картинку в камере. Но нас постоянно окружало «белое в белом», что делало картинку плоской и не передавало объема. Сугробы снега, и даже многометровые торосы не передавали на картинке своё величие. А в пургу камера становится практически бесполезной.
Вот и сидим. Фургончик мягко покачивается на рессорах от порывов ветра. Мы вскипятили чайник, достали мед и печенье, включили фильм. Ждём.
На часах 0:58. Выспались, почаёвничали, поковырялись опять в моторе Ёлкинского «Егеря» и двинулись в путь. Метель стала чуть потише, видимость – гораздо больше. Но уехать далеко не смогли – опять проблема с машиной Сани.
Возились долго. Навстречу прошли два большегруза. Махнули, задали вопрос:
– Как там дальше?
– Там просто пипец ! Тут уже не так метёт, а там ну