недокормленные, полностью депилированные тела как нечто отличное от старого регрессивного идеала. Конечно, теперь для всего найдутся свои специальные термины, обычно заканчивающиеся на «-шейминг». Из-за них кажется, будто обеспокоенность, которую может высказывать женщина старшего возраста в отношении красоты, пластической хирургии или порноиндустрии, вызвана завистью Злой Королевы. Пока женственное жеманство ошибочно принимается за силу, тех, кто все еще надеется «однажды стать достойными», будет легко убедить, будто все, что им мешает, – это завистливые женщины постарше, лишенные прежних возможностей. Как же убедить их, что эта «сила» иллюзорна – при нашей-то внешности? Как заставить их верить старым ведьмам?
Негативное отношение к своей внешности наносит больше вреда молодым женщинам, чем нам, ведь для нас худшее уже позади. Злой колдун наложил проклятие, а мы продолжаем вставать по утрам как ни в чем не бывало. Если бы только молодые женщины знали, что так будет и дальше! Что, если бы мифы о красоте и зависти не мешали коммуникации, и что, если бы молодые женщины направили свои силы на настоящего врага, а не на себя в будущем?
Как бы мы ни называли наших ведьм, мы застряли на общепринятой версии сказки, и пока до нас не дойдет, что Белоснежка в будущем станет Злой Королевой, мы будем отдалены не только друг от друга, но и от того, кем нам предстоит стать. Представьте мир, в котором все иначе. В котором многочисленные полки зелий, обещающих «вылечить» старение, воспринимаются как нечто абсурдное; в котором мы вольны сочувствовать себе на каждой стадии нашей жизни и лишены потребности укрываться в фантазиях. Как говорит Джульет: «Время проходит, и красота перестает быть важной, все равно ее уже не вернуть. Но что приходит на ее место? Эмпатия. А на прочую чушь времени не остается».
Глава 2
Отвратительная ведьма
Осуждать меня можно сколько угодно, но нельзя отрицать мой опыт жизни в теле женщины. Не говорите мне, что он нереален, для меня это единственная реальность.
…Телу женщины повсеместно присваивается статус не физического доказательства ее человечности, а объекта непростительного неудобства, представляющего собой простой кусок мяса.
Мое изначальное понимание феминизма можно описать через метафору аварийного люка.
Когда вас тащат в эту клетку биологически предопределенной судьбы, чести, послушания и босоногой беременности, выберите удачный момент и бегите, бегите, бегите! В период взросления вокруг меня не было феминисток, но я знала, что феминизм существует и что он меня спасет. Спасет от судьбы женщин из моего окружения, нефеминисток, с их умалчиванием, их деньгами на хозяйственные нужды и их «сама виновата». Я никогда не буду такой. Я не буду «немужчиной», зеркалом, тенью. Я не буду «такой, как все».
Я