и я помню, как раз в одну из таких поездок Ильич лавировал между мной, которая лежала около велосипеда недалеко от дороги, и Надеждой Константиновной, которая очутилась в таком же положении, но сзади. Владимир Ильич был посередине и ходил от одной к другой, стараясь как-нибудь подбодрить нас, чтобы доделать оставшуюся дорогу до дома. Раз во время дальней прогулки на велосипедах у нас с Владимиром Ильичем лопнули на велосипедах шины. Мы зашли в какой-то ресторанчик и долго провозились там с заклейкой шин. Но так как дело это было нам внове, заклеить хорошенько не удалось и нам пришлось пешком, ведя велосипеды, возвращаться домой»102.
Из письма В. И. Ленина к матери от 18.06.1910: «Дорогая мамочка! Посылаем тебе, Анюте и Мите привет с воскресной прогулки. Гуляем с Надей на велосипедах. Лес Медонский хорош и близко, 45 минут от Парижа. Письмо Анюты получил и ответил. Крепко обнимаю и за себя, и за Надю. Твой В. У.»103. А вот выдержки из письма матери В. И. Ленина от Н. К. Крупской годом позже (от 26.08.1911), когда летом они временно жили в пригороде Парижа (местечко Лонжюмо): «…Пристроился заниматься в поле, очень много ездит на велосипеде, купается и дачей доволен. На этой неделе мы с ним носились на велосипеде без памяти. Сделали 3 прогулки по 70—75 километров каждая, три леса обрыскали, было очень хорошо. Володя страшно любит такие прогулки, чтобы уехать часов в 6—7 и вернуться поздно вечером. Зато благодаря этим прогулкам дела стоят не сделаны. Ну, не беда! Погода начинает портиться. Квартира у нас тут до 13 сентября, хотя, если будет очень хорошая погода, можно сговориться с хозяевами и остаться дольше…»104
Время, проведенное Лениным и Крупской в Лонжюмо (с весны по осень 1911 г.), имеет отношение к созданию партийной школы, оно тоже по воспоминаниям Надежды Константиновны связано с частыми велосипедными прогулками: «…Весной 1911 г. наконец удалось устроить под Парижем свою партийную школу. В школу принимались рабочие и меньшевики-партийцы и рабочие-впередовцы (отзовисты), но и тех и других было очень небольшое меньшинство. Школу решили организовать в деревне Лонжюмо, в 15 километрах от Парижа, в местности, где не жило никаких русских, никаких дачников. Лонжюмо представляло собою длинную французскую деревню, растянувшуюся вдоль шоссе, по которому каждую ночь непрерывно ехали возы с продуктами, предназначенными для насыщения «брюха Парижа». В Лонжюмо был небольшой кожевенный заводишко, а кругом тянулись поля и сады. План поселения был таков: ученики снимают комнаты, целый дом снимает Инесса. В этом доме устраивается для учеников столовая. В Лонжюмо поселяемся мы и Зиновьевы. Так и сделали.
Мне приходилось довольно часто ездить в Париж, в экспедицию, где видалась по делам с публикой. Это было необходимо, чтобы избежать приездов в Лонжюмо. Ученики все собирались ехать немедля в Россию на работу, и надо было принимать меры, чтобы хоть несколько законспирировать их пребывание в Париже. Ильич был