истуканы, – будто недовольно говорила она, скрывая охватившее её счастье. И они, ещё раз пожав друг другу руки и похлопав один другого по плечу, уселись.
– А я ж тебя, дурак старый, сантехником! – протараторил Николай Иванович, давясь смехом.
– А выглядит потому что как сантехник, – отозвалась Лидия Тимофеевна. – Рожа бандитская.
– Тьфу ты, мелешь! – махнул на неё рукой Николай Иванович.
Гомозин смеялся и не мог остановиться.
– Смотри, поперхнёшься, – сказала ему мать.
– Чего ты кислая такая? – взглянул на неё старик. – Давайте уже за встречу, – сказал он и поднял свою рюмку.
– По одной только, – поддержала Лидия Тимофеевна.
– За Егора!
– За вас!
И они чокнулись, и выпили. Егор закусил зелёным луком, окунув его в соль, и хлебом с салом. Николай Иванович с Лидией Тимофеевной закусывать не стали.
– Гляди-ка, и вправду солнце показалось, – сказал Гомозин, глядя на стены, залитые полосами жёлтого света.
– Ешь давай, остынет, – подгоняла его мать.
– Давно, Егорка, приехал-то? – обратился к Гомозину старик.
– А прямо перед вами.
– В Аше сошёл? У нас тут редко останавливаются.
– Так точно. А вы с работы? – поинтересовался Егор Дмитриевич.
– Нет, ну точно глухой у меня, – махнула рукой Лидия Тимофеевна.
– Никак нет, – улыбнулся Николай Иванович. – Деда твоего поля полол да собачку кормил.
– А ты же что, – взглянул на мать Гомозин, – никак ленишься?
– А мне спину, дорогой мой, гнуть нельзя: скрутит – так и помру буквой зю.
– Вот плантатора себе и нашла, – сказал Гомозин, и они с Николаем Ивановичем рассмеялись.
– А что за собачка? Бобка живой ещё? – спросил Егор Дмитриевич.
– Нет, я тебя точно пришибу! – обозлилась Лидия Тимофеевна. – Ты ещё спроси, когда отец придёт! Гадёныш! Помер Бобка! Три года уж как помер!
– Чего ты кричишь? – улыбался Николай Иванович, никогда не воспринимавший всерьёз злость Лидии Тимофеевны. – Там теперь у нас сука, – сказал он Гомозину. – Зинка. В честь матери моей.
– А ты, мама, зря кричишь, – слегка обиженным тоном заговорил Егор Дмитриевич. – Верно тебе замечания делают. Мне, может, ты ничего и не рассказывала, а только думаешь, что рассказывала. Память-то у тебя, наверное, не губка…
– Кто бы говорил! – отозвалась старушка.
– Ну полноте собачиться: давайте по второй.
– Куда? Куда? – рукой придерживала графин Лидия Тимофеевна.
– Да разве можно одну в такую встречу? – расставлял руки Николай Иванович.
– Никак нельзя, – ответил Гомозин, улыбаясь.
– Нашёлся суфлёр! – метнула молнию старушка. – Ладно, ещё две, и убираю.
– Так точно, – отозвался Николай Иванович и разлил водку по рюмкам. – За знакомство! – И все выпили.
– Закусывай-закусывай, – пихала под нос сожителю сало Лидия Тимофеевна.
– Как же хорошо! – вздыхал Гомозин.
– На