эти предложения.
Я улыбнулся. Мистер Голдберг был очень осторожным человеком. Я похлопал его по плечу: «Я уверен, что всё будет хорошо».
Мы дошли до парковки и остановились у «Рейндж Ровера» мистера Голдберга.
– Я и не знал, что дом продаётся. Твои родители хранили его и надеялись, что однажды у тебя будет семья или, ну, ты знаешь…
Чарли найдут живым, и мы все снова будем счастливой семьей в большом доме.
– … Ты понимаешь, о чём я, – сказал мистер Голдберг, доставая ключи. – Почему ты мне не сказал о продаже дома?
– Потому что он не продавался. По крайней мере, до сих пор. Он же пустовал больше четверти века.
Он отпер машину, и мы оба сели в неё.
– Ты ведь не думаешь всерьёз об этом нелепом предложении, да?
– Ну, было бы неплохо получить больше денег для проекта, но мне нужно поговорить об этом с отцом.
– Это уж точно, – сказал мистер Голдберг, заводя двигатель. – Передай ему привет от меня и обязательно дай мне знать о результате вашего разговора.
Глава 10
Я не смог поговорить с отцом, потому что три дня спустя он скончался от осложнений простуды. Я был занят проработкой деталей предложения и постоянно откладывал разговор, чтобы убедиться, что смогу правильно его представить. Из-за этого я пропустил несколько звонков от матери и не стал перезванивать ей. Я не хотел допускать ошибок и упускать важные детали, ведь я не был известен своей педантичностью.
Когда я наконец почувствовал, что готов, я позвонил матери накануне и сообщил о своих планах навестить их. Мой отец уже некоторое время болел и не мог присоединиться к разговору, но моя мать казалась счастливой и взволнованной от предстоящей встречи. Когда она позвонила мне на следующий день, чтобы сообщить печальную новость, я подумал, что она хочет попросить меня привезти ей турецкие сладости, которые ей так нравились, и не стал отвечать на звонок. Она всегда просила меня об этом. Однако, когда я увидел, что она пытается дозвониться мне три раза подряд, я решил ответить.
На этот раз не нужно было никаких угощений. Только черный костюм.
– Это произошло так быстро, Алекс, – сказала она. – Ему становилось лучше, он был взволнован твоим визитом, а потом просто перестал дышать во сне прошлой ночью. Врач сказал, что это какой-то респираторный синдром, отказ легких.
Она начала тихо всхлипывать. Я пытался придумать, как утешить мать, но всё, что приходило мне в голову, это то, что все предки моего отца были похоронены на семейном кладбище, расположенном в одном из уголков парка, и его, вероятно, тоже похоронят там. Этот угол не был частью сделки, над которой я работал, но мысль о надгробии моего отца, возвышающемся над домом, который больше не будет нашим, заставляла меня чувствовать себя еще более грустно.
Мой отец, Александр Монтегью I, был единственным ребенком Теодора и Аделаиды Монтегью. Он получил хорошее образование в местах, куда обычно ходили