переводит взгляд с меня на Славу, и я вижу, как по лицу Славы пробегает тень неуверенности. Похоже, он тоже не ожидал такой новости. Слава оборачивается ко мне, и его взгляд, теплый еще минуту назад, становится серьезным.
– Твоя мама – взрослый человек. Думаешь, она согласится, если это действительно ей повредит? – спрашивает он, словно пытаясь меня успокоить.
– Она согласится, потому что будет чувствовать, что обязана тебе, – выпаливаю я, с трудом сдерживая слезы, – но мы с тобой о таком не договаривались. Это мой долг перед тобой, не ее.
В коридоре больницы на секунду воцаряется тишина. Я вижу, как Слава что-то обдумывает, а доктор лишь насмешливо вскидывает бровь.
– Это не обсуждается, – наконец говорит он. – Если пациентка будет в состоянии дать согласие и захочет помочь – это её решение.
– Я буду говорить с ней! И уж поверьте, она этого не сделает! – бросаю я в ответ, не в силах больше терпеть этот разговор. Уходя, чувствую, как мне вслед летят тяжелые взгляды.
На душе глухо и мерзко. Все кажется настолько неправильным, что я не знаю, что делать. В голове проносится тысяча мыслей: как объяснить маме, чего от нее ждут? Как убедить её, что она не должна это делать, несмотря ни на что?
Но ведь она наверняка захочет… Она не сможет спокойно смотреть, как страдает другой человек, особенно если в ее силах что-то изменить, зная, чей именно сын подключил свои связи для ее спасения. Только почему это должно происходить за счет её собственного здоровья?
Эти мысли преследуют меня, пока я иду по коридорам больницы. Умом я понимаю, что для Ларисы Николаевны это шанс на жизнь, но что-то внутри сопротивляется. Будто какая-то тень предчувствия, что всё пойдет не так, как задумано.
Да и не хочу я, чтобы моя мама жертвовала своим здоровьем ради этой лживой женщины. Она недостойна таких жертв.
После того, как я вспоминаю об одной важной детали, резко разворачиваюсь и возвращаюсь к мужчинам. Сейчас я разрушу их планы. Бесстыдники, распоряжаются чужими судьбами, словно решают какую-то математическую задачку.
С разочарованием отмечаю, что их уже нет в коридоре.
– Ничего, – шепчу себе, – вы все равно сюда еще вернетесь.
Открыв дверь палаты, неожиданно вижу Славу.
– О, ты здесь! Отлично, – начинаю эмоционально.
Слава стоит у окна, но, услышав меня, медленно разворачивается. Его взгляд мрачен, но мне не до его переживаний. Я не собираюсь ему сочувствовать. Сейчас мне нужно защитить маму.
– У меня к тебе вопрос, – с язвительной усмешкой начинаю я. – Как ты собираешься сделать мою маму донором законно? Что, тоже женишься на ней?
Мне доставляет удовольствие его задеть. Пусть понимает, что хоть я не сильно образованна, все же запоминаю все, что мне говорят. И эту деталь я помню хорошо!
– Аня, – холодно отвечает он, – сейчас ты ответишь мне на один вопрос. И лучше скажи правду. Если я узнаю, что ты солгала… – его голос стал угрожающим. – Просто запомни, если ты попробуешь обмануть меня, я превращу твою жизнь в ад. Я знаю, где ты живешь,