Об этом мертвеце нам рассказывал Клаус Хеддерих. Там висит не рыцарь, а портной Видебанд. Точно! Он так до сих пор и висит на виселице, не очень далеко от города Белиц, среди пустошей.
Господин фон Линденберг перегнулся через стол, вглядываясь в радостное лицо юнкера. Казалось, с груди его спадала свинцовая тяжесть. Впрочем, сомнения никуда не делись.
– Возможно ли такое, чтобы на портном были шпоры?
– О, это очень забавная история. Разве вы не слышали об этом? Господа фон Белиц целый год ссорились с этим портным. Всего лишь портной, маленький человек, но вот ведь засела же у него одна мысль в голове. Он ее любил высказывать вслух при всяком удобном случае: «Именно одежда красит человека, а поскольку портной ее шьет, он должен выглядеть не хуже господ, для которых старается». Он сам шил себе шляпы, плащи и штаны и стал выглядеть как член городского совета или юнкер. Сколько бы раз совет ни наказывал его за это, он лишь важничал все больше, понимая, что в нем нуждаются, поскольку никто не умел настолько ловко обращаться с ножницами и иглой. В противном случае его бы давно пустили по миру, но теперь он рассказывал каждому, что его няня, когда он был еще в колыбели, говорила, будто он умрет рыцарем. Так и кроил бы он одежду для членов городского совета и прочих благородных господ, но через полгода плащи, сшитые им для господ фон Белиц, как‑то слишком быстро истерлись и порвались. Эти господа подняли страшный крик, ну а портной, в свою очередь, тоже их обвинил во всех грехах. Они утверждали, что Видебанд сжег их вещи слишком горячим утюгом, а он говорил, что их ткань была сожжена еще раньше и никуда не годилась. Целый день ругались они друг с другом, пока их головы не опухли от криков. Свидетели, имевшиеся у обеих сторон, решили перейти к драке, к ним присоединились обыватели из Тройенбрицена, из Йютербока и даже из Виттенберга. Случился большой шум. Но в конце концов все сошлись на том, что суд не поможет и Видебанд точно не сумеет выиграть дело у почтенных горожан. В то время многим казалось смешным, что портной осмелился подать жалобу и рассказать о своей обиде – ученые мужи Лейпцига и Виттенберга потом спорили, как такое могло произойти. Но, как ни странно, это сработало. У маленького портняжки оказались сторонники там, где никто и не ждал, поскольку он со своими подмастерьями много кого одевал. В Йютербоке у него имелся солидный дом, и образ жизни, который он там вел, был достоен настоящего рыцаря. И (вот позор!) саксонские господа, желая из чистой зависти навредить господам фон Белиц, стали обращаться с портным как с равным. Ему разрешили делать визиты в их замки, носить шпоры и шляпы с перьями, одалживали ему коней и снаряжение, лишь бы только позлить господ фон Белиц. Если бы портняжка довольствовался малым, лишь подстерегая и колотя слуг господ фон Белиц, все могло бы так продолжаться много лет. Но его обуяла гордыня, и однажды утром он появился перед господскими воротами с разодетой свитой. Этот рыцарь-портняжка принялся кричать, что господа обвинили его в том, что он сжег ткань, и тем самым оскорбили его. Теперь он хочет, чтобы и они почувствовали запах гари, чтобы об этом