подобием руки и кинжал вылетел из рук Альгерда. Для сомнений не оставалось ни времени, ни сил, потому Альгерд направил длани на Трёхглазого и помыслил образы молний, силы и смерти.
Молнии вырвались из его пальцев. Отбрасывая синие и лиловые отсветы, они заплясали вокруг Трёхглазого. Молнии быстро сужали свой смертоносный пляс и силы изменили тёмному колдуну.
Альгерд успевал краем глаза замечать шевеление в углах. Тени почти вступили в мир, а Алеена снова хотела нанести удар.
Тут Альгерд ощутил сопротивление Трёхглазого, умбрийский аспект коснулся огненного. Защитные чары Трёхглазого взорвались силой, Альгердовы молнии расползлись повсюду, ударяя Алеену и его самого. Сквозь нестерпимую сковывающую боль, он продолжал направлять Волю против Трёхглазого, пока тот не стал дымиться.
Альгерд перестал заклинать. Трёхглазый прижал к себе чёрные когти, стал таять и сворачиваться, будто умирающий паук.
Обессиленный Альгерд подошёл к лежащей Алеене. Она хрипела. Её отбросило волной, когда взорвались защитные чары Трёхглазого. И молнии…
Его молнии опалили второй оберег, что он сам сотворил для неё. Его молнии сняли защитное заклинание, обожгли её, как и его самого.
«Моя вина…» – подумал он, а вслух молвил:
– Леена, держись! Леена…
Он схватил её за плечи. Только сейчас Альгерд увидел сотканный из волюнтарийского мрака шип. Кончик шипа, размером с его ладонь, торчал из груди Алеены. Альегерд и не заметил, как Трёхглазый метнул его.
Тёмные существа исчезли. Огонь стал пожирать усадьбу.
Раздался свист.
Осколок мрака, величной с корд, холодный и ядовитый, впился в живот Алеены. Теперь два шипа, сотканных из иномирного мрака, торчали из тела девушки.
Холод пробрал Альгерда до самых костей. Он обернулся и ударил молниями по Трёхглазому, который всё ещё стоял на ногах. Без сосредоточения, без медиатора, без образов, без рун. Альгерд ударил одной чистой мыслью, желанием. Волей. Лишь примесь гнева, отнюдь не полезная для чародеев, примешалась к этому движению Альгердова духа.
Убранство горящей усадьбы потеряло очертания. Голова Альгерда налилась горячей тяжестью. Он упал. Перед взором оказалось навершие треснувшего Алеениного жезла. Позолоченный крылатый лев был последним, что он увидел внутри усадьбы. Тьма поглотила его.
Альгерд отвёл взгляд от фигурки в виде позолоченного крылатого льва. Созданная чарами копия навершия жезла, её жезла, отравляла его душу воспоминаниями о минувших днях. Он развеял их как дурное наваждение и принялся одеваться.
Сегодня его путь лежал, как ни странно, снова в Хенвальдский университет. Отчего-то его старому соратнику вздумалось устроить встречу там, где всего пару недель назад по вине Альгерда обезумевший учёный муж чуть не прикончил своих коллег.
«Добрин повторился. Почти», – решил про себя Альгерд, но тут же отбросил эту мысль.
Он спустился вниз, поздоровался с соседями и домовладелицей. Соседями его были состоятельные лавочники