снег, тучи.
Смогу ли я коснуться ногами земли или она отвергнет меня, как… зимнюю нежить?
Вдруг я увидела внизу чадящие крыши домов и людей, камнем рухнула вниз и подошла к толстой женщиной в платке, которая что-то увлеченно рассказывала соседке.
– …Болеет уже давно. Волхва какого-то позвали, да он все никак исцелить не может. Говорят, как из похода вернулась, лежит камнем, не разговаривает, не смеется, от еды отказывается. Побелела, что твоя кость. Да что ты все брешешь, окаянная! – крикнула женщина на собаку, которая при виде меня прижала уши к голове и зашлась лаем. – Говорю тебе, на днях помрет! Вот горе-то будет! Снова данью обложат! Надо же будет казну пополнить, раз царевна больше не будет грабить царства…
– Так она ж вроде их от врагов освобождает, – робко перебила дородную подругу соседка.
– Да кто ж их разберет! Днем, может, освобождает, а ночью – в терема запускает. Сейчас нынче как воюют! Гоняют воинов туда-сюда! Топчут поля и огороды! Тьфу! Зла на них не хватает! Чума их забери!
Я сняла маску и опять увидела темноволосую девушку, которая лежала на кровати, завешанной множеством белых и тонких, как паутина, обрезов тканей, из-за чего ее ложе напоминало кокон, и вдруг услышала над своим ухом голос:
– Нехорошо подсматривать. Где тебя этой дряни научили? В Вийморе?
От неожиданности я подскочила на месте, и, мигом нацепив маску, судорожно извлекла меч.
Женщины вдруг испуганно вскрикнули и разбежались в стороны, ведь заметили, что перестали отбрасывать тень.
В силу вступил полдень – гиблое время для людей и благое – для таких пропащих душ, как я.
И Мрай.
– Полегче, – сказала нечисть и отвела в сторону лезвие моего клинка. – Мы не на реке, а в мире людей, поэтому драться не будем. И раз уж мы тут сплетничаем, скажи: правда, что Якун подсматривает за девками, когда их, еще живых, поливают на морозе водой?
– Сгинь! – рявкнула я и полоснула тень.
Мрай внезапно исчез, а собака вдруг застыла, и, превратившись в ледышку, упала на бок.
– А-я-яй! Был бы я собачьей нечистью, разорвал бы на куски, – со смешком сказал он и возник рядом, качая головой. – Я же сказал – здесь не драться!
– Что тебе надо! – крикнула в ответ я, и нечисть с деланным испугом подняла руки.
– Ничего! Шел по делам, увидел тебя и решил совет дать, что нехорошо летать с дырками в теле. Живот не продуло? А грудину? Ты ж вроде ледяная баба, а не дудка! Заройся в снег, он тебя мигом вылечит.
Не знаю почему, но я последовала его совету и нырнула в пухлый сугроб, мягкий, как одеяло, и через время вынырнула из него.
Дырки в теле и, правда, затянулись льдом, словно лунки в проруби, а куча снега приняла образ женской фигуры.
– Знаешь, чего не хватает? – сказал Мрай, задумчиво рассматривая статую. – Титек. Уж больно вы, ледяные, плоские. Но ничего, людишки сейчас найдут твою бабу и кое-чего ей в рот вставят.
Я смерила нечисть презрительным взглядом и взмыла в воздух, надеясь избавиться от него, но не тут-то было.
Мрай взмыл следом, вцепившись