уже троих ледяных заживо сварил! Ничего, выжили! Ну, почти выжили!
Я молча испепелила его взглядом, в котором было обещание, что, если я выберусь отсюда, сотру его с лица земли.
– Ну, и дура, – злобно буркнула нечисть и создала из тьмы меч, рубанув им по моим заиндевевшим пальцам.
Белые обрубки полетели в кипяток, и я следом за ними, но Мрай вдруг вцепился мне в косу и резко дернул вверх.
Теперь я болталась в воздухе, словно пойманная за хвост рыба, на которую хищно смотрела тень.
– Прости. Забыл. Сперва надо тебя подлечить, а то срастешься калекой, – сказал Мрай.
Через мгновение он уже стоял на берегу заледеневшего озерца, в котором ударом ноги пробил дыру, после чего забросил меня в нее, как рыбак – удочку.
Обжигающая морозная свежесть наполнила меня силой. Я птицей вылетела из воды и кинулась на Мрая.
Мы покатились вниз по заснеженному склону, пока я, наконец, не оказалась сверху.
– Слезь с меня! Мы не закончили! – рявкнула тень и растворилась в воздухе и Пожиратель Душ вместо него пронзил снег.
– Хватит! – снова крикнул Мрай и ударом ноги вышиб у меня из рук меч, который со звоном отлетел в сторону, после чего растворился в воздухе, снова став частью моей ледяной плоти. – У меня нет души! Это бесполезно!
– Вот и проверим, – буркнула я и снова замахнулась на главаря нечисти, с криком отрубив его черную дымчатую руку, которую он, словно ящерица, тут же отрастил. – Все! Мы квиты, девчонка!
Ничего подобного.
Я только начала и, кажется, уже вошла в вкус.
Разрубать теней – это очень и очень весело.
– Проклятие, – выругался Мрай и вдруг, скривившись от отвращения, поцеловал меня.
От удивления я застыла на месте, и тень, схватив меня в охапку, мигом перенес к кипящему источнику.
– До встрече в Пекле, – сказал он и брезгливо вытер губы рукавом кафтана.
Я ощутила сильный толчок в грудь и, потеряв равновесие, упала вниз, чувствуя, как жар разрывает меня на кусочки, будто меня, словно зеркало, разбили вдребезги.
В облаке пара я увидела Мрая, рыскающего над бурлящей водой, который подхватил на руки то, что от меня осталось, и переместил в курган.
Он положил меня на холодный пол рядом с грудой ветхих костей и вдруг прикоснулся к моей обваренной коже, висящей клочьями, смоченной в молоке хлебной мякотью.
– Потерпи, – с улыбкой сказал он, продолжая накрывать мои страшные ожоги молочными мякишами. – Все-таки я впервые это делаю. Другие ледяные стали супом. Передержал чуток. Но с тобой все получится. Я знаю. Женщины лучше переносят боль, а рождаться заново – это всегда больно, девчонка.
Нечисть осторожно замотала меня в белую холстину, которую тут же сняла с мертвеца, и оставила безмолвно кричать в темноте.
Одну.