в вашем городе, хотелось бы поскорее вернуться домой.
– Конечно, не посмею задерживать вас более! Пара мазков в наброске и освобожу вас, Марийка, от утомительного неподвижного позирования, – Дмитрий Семенович умело орудовал кистью.
– Вы не могли бы сделать одолжение и сообщить мне в письме, как будут обстоять дела с операцией Валерия? Буду вам весьма признательна, – Марийка задумчиво наблюдала за рабочими на улице.
– Непременно напишу! – Дмитрий Семенович Кольц явно пребывал в наипрекраснейшем расположении духа.
Марийка шла по улицам города и не успевала поворачивать голову вверх, вниз, вправо, влево. Люди претворяли в жизнь бумажные решения без цинизма. Деньги из благотворительных фондов шли детям, операции проводились бесплатно, банки доплачивали пенсионерам, наценки на детские товары округлились до ноля, что-то ломалось, крушилось, что-то строилось. Люди словно сошли с ума, кто-то кричал, размахивал руками и потрясал в воздухе белыми листами с маленькими черными буквами, витиеватыми подписями и круглыми печатями.
Особенно выделялся упитанный джентльмен в черном костюме, похожий на разъяренного слона, а по цвету лица – на павиана. Джентльмен пребывал в гневном состоянии духа. Казалось, произошло землетрясение, не особенно крупное, но значительное по своим масштабам.
Кто-то кричал на кого-то разорванными словами, будто наелся песка, которые Марийке неудобно и стыдно было повторить.
«Странно, оказывается не все жители рады положительным переменам!» – подумала Марийка и зашагала дальше. Машины шмыгали взад-вперед, рушились постройки, перевозились бетономешалки, перемещались подъемные краны, засыпались ямы в асфальтах… У кого-то на лицах читалось недоумение и досада, кто-то, напротив, выражал неподдельную радость от происходящего и танцевал вальс на крыше. Жизнь в городе бурлила в этот день, как никогда. Даже голуби в парке притихли и молча поворачивали шеи, наблюдая невиданное столпотворение.
И вот Марийка бодро шагает по тротуару, на лице румянец во всю щеку и благодушная улыбка. Всем своим видом наша Марийка источает радость, удовлетворение и гордость по окончании праведных трудов. Увидев двух знакомых черных кошек у мусорного контейнера, подмигнула им и зашагала дальше. Кошки горделиво мяукнули и тряхнули длинными хвостами, вспомнив жирные шпроты.
– Пора домой, городская суета утомляет мой ум… – Марийка сложила красный зонт, подняла с асфальта черный саквояж и, поймав попутный ветер, помахала рукой и покинула гремящий, галдящий, кипящий строительными работами город, послав ему на прощание легкий, воздушный поцелуй.
Рыбалка
Марийка поставила перед Рыжим кружку теплого молока. Рыжий всем своим видом красочно выражал равнодушие и скуку. Сидя в широком кресле, обитом бархатом, и, подперев лапой пухлую усатую щеку, задумчиво смотрел в потолок.
– Выпей, Рыжий, – Марийка пододвинула кружку