руководитель просто забывала о возможности шепнуть нам пару слов на ушко, и мы, пионеры-всегда-готов, воспринимали это как наш долг – перед классом, перед школой, перед страной. Перед – совестью. И страхом.
ВСЕ! А мы, как всегда, белые, нищие вороны? Стыдно… А в 15 и 13 – особенно стыдно. И уж тем более сестре, которой вечно приходилось донашивать мои вещи, даже если не успевала дорасти до них.
На одежду для нас бабушка смотрела строго с практичной точки зрения: прикрыто, постирано, а гладить – излишества: «свет лишь бы нагорать!»
Тема света – отдельная страшилка нашей «семьи».
Едва начинало смеркаться, бабушка ложилась спать. Да и понятно: подъем в 5 утра, успеть по звонку на завод. Они всё еще работали.
– А как иначе? Деньги-то нужны. На одну пенсию не проживешь! Вот так до смерти и будем пахать как волы. Сдохну, – она уже переходила на свое любимое единственное число, – сдохну из-за вас, неблагодарных, будете потом на могилке плакать. Хлебнете еще горя без меня! Ложитесь уже спать! Сдались вам эти книги!
– Но ведь только 6 вечера. А уроки? Ты хоть знаешь, сколько нам задают! А хотите, чтоб пятерки получали.
Конечно, мои пятерки были не для бабушки. Они вообще были ни для кого.
Домашние задания уже давно с нами никто не выполнял, так как бабушка в этом ничего не понимала: старшие классы ей – будто аспирантура! Если она вообще знала такое слово.
Я помню лишь далекое, детское, дошкольное – когда мама настойчиво и последовательно обучала меня чтению по слогам. Видимо, она и привила навык самодисциплины и ответственности на всю мою дальнейшую жизнь. Выполни домашнее задание – проверь у сестры. И я училась – для себя. Всё еще надеясь получить высшее образование, следуя своей мечте – стать учителем русского языка!.. И поэтому так нужно успеть с уроками до четырех вечера! Пока в окне – скупой свет короткого декабрьского дня.
А дальше – чистая зимняя ночь, безжалостная и величественная, – блаженствует в свободном звездно-лунном сиянии – и ни лампочек, ни денег, ни бабушек!..
Долгая зима была для нас почти врагом.
После того как нас, словно малышей, укладывали через слёзы спать, приходилось что-то дочитывать, дорешивать, дописывать под растушёванно-красный цвет моего ночника. (Темноты я боялась до жути!) Так и пряталась тихонько, чтобы бабушка не услышала и снова не завелась орать… Особенно – когда хотелось почитать что-то сверх школьной программы…
Привыкли мы с сестрой и к тому, что у нас не бывает дней рождения – с праздничным столом, друзьями, подарками. Правда, надо отдать должное бабушке: каждый год она из своего тщательно запертого шифоньера доставала духи «Весна» или «Ландыш» – наверное, еще из юности нашей мамы – и великодушно вручала нам на день – подержать. Вечером забирала, прятала снова под два оборота ключа – и то ли оправдывала себя, то ли очередной раз хвалила свою экономичную запасливость: «Вот вырастите – возьмете, когда барышни будете. Всё вам будет. И кольцо золотое матери вашей,