закрыт, люди были на грани. Никто не знал, починят ли ворота через час или через сутки.
И стоило ли тогда рисковать, оставаясь снаружи, когда единственный выход – двигаться дальше? Но это невозможно объяснить тем, кто находится в безопасности. Тем, кто не слышал этот вой, кто не чувствовал, как напряжение сжимает грудь железными клещами. Жилин знал, что какие бы слова он ни сказал – они не передадут той ночи.
Рудольф Марцин ждал несколько секунд. Потом усмехнулся, покачал головой и выпрямился.
– Ну что ж. Видимо, ответа мы не услышим.
Он развернулся к Старшим перевозчикам и громко, чётко произнёс:
– Я думаю, нам пора вынести вердикт.
В зале снова воцарилась гробовая тишина. Жилин ожидал, что решение будет быстрым и формальным. Протокол. Чёткие выводы. Наказание по уставу.
Ведь так работала Гильдия, верно?
Он видел перед собой людей, которые, как ему казалось, уже вынесли свой вердикт ещё до того, как он вошёл в этот зал. Бюрократы, привыкшие работать с отчётами, цифрами и формальными нарушениями. Их дело – следить за порядком, а не вникать в обстоятельства.
Но теперь, когда он вгляделся в облик Старших Перевозчиков, понял, что всё не так просто.
Центральное место за столом занимал мужчина с тростью. На вид ему было далеко за шестьдесят, но в глубине глаз не было ни усталости, ни рассеянности, ни пустого высокомерия. Его левая нога заканчивалась массивным механическим протезом – старым, ухоженным, с заводскими клеймами Краегора. Это был Ментрор.
Жилин узнал его только по протезу, это была легенда. Неофициально. Его имя не печатали в документах, о его рейдах не писали отчёты. Но в караванах его знали. Тридцать лет в пустошах на посту командира. Тридцать лет решений, от которых зависели жизни экипажей. Он был там, где теряли людей, где приходилось бросать технику, где каждое принятое решение было либо спасением, либо смертным приговором.
Жилин почувствовал его взгляд. В нём не было злобы, но что-то намного хуже. Понимание.
Рядом сидел человек в потёртом, но чистом кителе с позывным Сапфир. У него не было орденов или статусных знаков, но его знали все, кто умел читать. Мужчина уже не водил караваны. Теперь он создавал правила, по которым они ходили.
Все стандарты Гильдии, построение машин, правила применения форсажа, многочисленные инструкции и регламенты выходили из-под его руки. Тысячи спасённых жизней. Жилин задумался, сколько рейдов этот человек прошёл сам, тестируя свои теории.
Справа сидел молчаливый, холодный бюрократ с позывным Фрактал, но чаще его звали Фрак. Высокий, седой, с прямой осанкой, он изучал Жилина, словно не человека, а уравнение. Это тот, кто знает каждую монету, каждую потерянную фуру, каждую затраченную каплю пироцелия. Он не умел вести бой. Не умел командовать караванами. Но умел планировать логистику так, чтобы Альтерра продолжала жить.
Только одно было не ясно – зачем им Вячеслав? Одна фура и два форсажа, ну бывает, нет смысла созывать совет в таком составе.Жилин посмотрел на остальных членов Совета. Теперь он видел, что тут не было случайных людей. Матёрые бойцы. Выдающиеся