не было печали, – покачала головой Ильина. – Что же это будет! Может как-нибудь договорятся?
– Да, было бы с кем говорить, – послышался в ответ подчёркнуто грустный голос. – Наполеон, говорят, фигура вымышленная. Подсунули в Эрфурте нашему государю карлика какого-то, не то из цирка, не то из театра. Чёрненький такой. Говорил складно, чуть царя не убедил. А там на самом деле кукловоды сидят и за ниточки дёргают. И у них всё буквально решено.
– Жидва, стало быть, – послышался бас Сабурова. Он, видимо, отдохнул и вернулся к общению в прежней манере.
– Ах, – всплеснула руками Вера Андреевна. – И всё ж люди уже знают, всё молва доносит. И быль, и небылицы всякие.
– А Вы-то, Антон Алексеич, сами, надеюсь, в эту чепуху не верите? – обратился ко мне доктор.
– Вы о карлике? – улыбнулся я. – Не верю, разумеется. Чего только не расскажут.
– Я просто поражаюсь, насколько гипертрофированные формы может приобрести рядовая чепуха, – сказал Аркадий Игнатьевич, наполняя свой бокал. – Как врач Вам скажу: если продолжать в таком же духе, мы все скоро придём в состояние массовой истерии.
– Аркадий Игнатьевич, – заметил я. – Но ведь опасения, в целом, небезосновательны. Сейчас только дурак не замечает надвигающейся войны. Я бы хотел, чтобы обошлось, как тут Вера Андреевна говорит, но пока что мы, похоже, рискуем в обозримой перспективе оказаться в незавидном положении. Вы не находите?
– Я-то? – отозвался доктор. – Лично я считаю, уважаемый Антон Алексеич, что и Буонапарте в этом самом незавидном положении рискует оказаться. Безусловно, Европу он к ногтю ловко прижал. Но Европа, по сравнению с Россией, как бы точнее выразиться, поболее окультурена. Разумеется, там есть свои традиции, страхи и демоны. Но и демоны эти там тоже окультурены. А в России мсьё Буонапарте ожидает столкновение с необузданной стихией. Истинно Вам говорю.
Между тем, вовсю ангажировали второе блюдо. Я хотел переспросить доктора насчёт демонов, но не успел. Подоспевшие слуги расставили перед нами тарелки с новым угощением, и я решил, что вопрос уже перезрел.
Глянув на второе блюдо, я обнаружил его весьма заманчивым. В тарелках оказалось чудно пахнущее жаркое с горячим гарниром – тушёной капустой, баклажанами, кабачками и помидорами. Выглядело аппетитно и сытно. Ловя момент, Вера Андреевна привстала со своего стула.
– На второе у нас сегодня блюдо портовой кухни, – сказала она. – Скауза. Непритязательно, но очень полезно и вкусно. Подаётся вместе с биттером.
В продолжение её слов перед гостями немедленно расставили кубастые бокалы с тёмным, почти, что чёрного цвета, пивом. Дамам предназначались более изящные кубки на пару глотков; кавалерам же предлагалось пить из посуды, напоминающей небольшие горшочки, к которым приделали ручки. Я взял в руки такой бокал и с удовольствием принялся любоваться желтоватой пенной шапкой, нависающей над запотевшим стеклом.
– М-м-м, –