понял, рамаджава…
– Сколько часов идут занятия с монтажниками?
– Полный рабочий день, Ваша Милость, все шесть часов.
– Значит, увеличьте для них рабочий день на два часа.
– Люди и так валятся с ног, рамаджава!
– Тем более.
– Опять не понял… Что – тем более?
– Тем более, нет разницы: будут они валиться с ног после шести часов или после восьми. Итак, восемь часов. Через неделю пришлю контролёра, который проверит, как исполняется мой приказ. К этому сроку монтажники должны работать в полную силу. Иначе придётся подумать о вашей замене, мастер Амисурати.
– Я не держусь за свою должность, рамаджава!
– Не спешите об этом заявлять… Вы доброволец, подписавший обязательство трудится там, куда его поставит руководство. Не справляетесь на своём месте – найдём другую работу. Например, уборщиком в общежитие пилотов.
– Приношу голову, Ваша Милость, рамаджава… Постараюсь больше не доставлять вам повода для недовольства.
– Ещё вопросы есть?
– Да, Ваша Милость… Что такое эв… эвфемизм?
Не ответив, Шигэцу отключился и некоторое время напряженно смотрел в погасший экран. Внутренне он был согласен с наглецом Амисурати: великие достижения технического прогресса в экстремальных условиях бесполезны – умнейшая автоматика «не читает» самоклёпанные конструкции, и значит, надо работать мозгами и руками. Но привычка во всём полагаться на механических нянек бунтовала: чего тогда стоят четыре рина промышленной революции!
Последним командор вызвал недролога Вингуна, который во главе большой экспедиции уже четвёртый месяц кочевал по самой высокой горной стране планеты. Коричневое лицо недролога на фоне белоснежной двуглавой вершины казалось почти чёрным. Вингун не скрывал радости:
– Спешу доложить, рамаджава: в последних образцах руды очень высокое содержание тяжёлого металла. Запасы здесь таковы, что хватит и нам, и нашим внукам! Так что можно разворачивать добычу и установку по обогащению.
– Это самая радостная новость сегодня, дружище, – с улыбкой сказал Шигэцу.
– Жду Йосату, капитан. Я нашёл очень хорошее место под котёл. Но ей нужно самой посмотреть.
– А вот тут ничем помочь не смогу, – развёл руками командор. – Ты ждёшь Йосату, а она ждёт ребёнка…
На крыше мира
Здесь постоянно дул ветер – мощный, ровный, холодный. Он поднимался из долины, лежащей далеко внизу – так далеко, что высоченные хвойные деревья, росшие по берегам широкой, но мелкой реки, казались сверху маленькими палочками, натыканными вокруг дождевой лужицы. Управлять прыгуном при таком ветре было тяжело, и Вингун включил автопилот. Он дважды прошёл над горной грядой, тщательно снимая её с двух сторон. Вообще-то картографией должен был заниматься прикомандированный специалист из команды Хорна, но его свалила странная для молодого парня болезнь – полная потеря зрения.
Это случилось