и прожгли тьму ярким светом. Свет этот столь ослепительный, что у людей из глаз текли слёзы, но змеи испугались и с шипением убирались обратно в стены. Те, кто ещё мог стоять и держать щиты, выстроились на границе света и тьмы, закрывая собой раненых. Орис слышал, как люди молятся. Громко, нараспев, как их учили в монастырских школах, но молитвы на человеческом наречии оказались беспомощны, защищал только свет. Яркий и горячий как солнце.
Гван взмахнул молотом, чтобы отогнать с дороги одного из защитников, тот держался на ногах, уже будучи мертвым. Вся правая сторона его черепа была смята, по щеке текла кровь. Глаза его уже не видели яркого света, мертвые глазницы наполнила тьма. Орис закричал. Гван взмахнул Вороном и ударил тупым концом ходячего мертвеца в грудь, но тот устоял, а молот откинуло назад.
Тьма звала Ориса, отдаваясь в груди болью.
Они были совсем близко. Прямо за спиной ходячего мертвеца Орис видел кончик драконьего хвоста, уходящий в стену, до него было рукой подать. Мертвец снова сделал шаг в их сторону, и Гван снова замахнулся; удар пришёлся в голову, шея хрустнула, и голова мертвеца завалилась на бок, но и это не остановило его, с тем же успехом Гван мог бить гору.
– Бей в камень! – заорал Орис. – В тушу дракона!
Крик его потонул в страшном шуме вокруг, но Гван понял. Клюв ворона ударил в бок туши, и вокруг разлетелись острые, сияющие брызги. Это был берегонт. Ходячий выгнулся, и его отбросило в противоположную сторону. Орис закричал от боли и обмяк на руках циклопа.
– Беги! – закричал Гван, и Циклоп послушался. Бежать с Орисом на руках великану было тяжело, он пыхтел, но двигался на удивление быстро. Ходячий мертвец, чьё тело напоминало расплывчатую массу попытался броситься им наперерез, но Циклоп проскочил. Гван снова ударил в тушу, и полетели брызги. Огромный осколок укусил мертвеца за ногу, и тот загудел, словно ветер в трубах. Вокруг него растекалась лужа крови, но он продолжал двигаться.
– Мы на месте, на месте! – кричал Циклоп. Он опустил Ориса на землю, тот согнулся и упал на колени. Змеи шевелились и грызли внутренности.
– Ищи ту, вторую Речь, – зашептал Орис. – Такие же символы, как на той стене! Здесь должно скрываться решение! Ответ, что управляет тьмой!
Циклоп кивнул и стал тереть рукавами округлую узкую часть хвоста, очищая её от сияющей берегонтовой пыли. Защитных масок у них не было, острая пыль забивалась в ноздри и ранила.
Где-то позади кричал Гван и крушил Ворон, Орис не оглядывался, оглядываться нельзя.
Тишина так резко накрыла зал, что сначала Орис решил, что оглох, но потом раздался тихий, вкрадчивый голос Барахольщика:
– Милсдарь грамард, – сказал дагостец. – Вы уже решили, что есть зло? И уже знаете, как будете с ним бороться? Ваша клятва еще при вас? Вы клялись защищать истину, помните?
Орис чувствовал Барахольщика каждой клеточкой тела. Будто они стали единым целым. Он тряхнул головой и сосредоточился. Нельзя его слушать, он тянет время, чтобы подобраться как можно ближе и набросить вуаль. Боль стянула голову