12
Раз полоска, два полоска, уши, лапы, хвост из воска…
Орис ощущал мягкость песка и слышал шум реки. Его величество королева Чандра текла мимо, не задевая его ни каплей своей милости. Змеи же продолжали проникать в череп, извивались и шипели в голове. Орис кричал и молил Чандру забрать его. Превратить в песок, в ветер, в холодные брызги.
Раз полоска, два полоска, уши, лапы, хвост из воска…
Орис чувствовал, как змеи проникают ему под кожу, вгрызаются в тело, ломают рёбра, сворачиваются клубком за грудиной. Дышать становилось все больней. Где-то далеко запел колокол, отмеряя четырнадцать ударов.
Раз полоска, два полоска, уши, лапы, хвост из воска…
Орис хотел молиться, но не мог. Ни строчки, ни буквы не мог достать из своей памяти. Кромешная тьма обняла его и укрыла от Создателя. Он был здесь совершенно один, абсолютно беспомощный, умирал и умирал, каждый раз, чтобы воскреснуть и стать болью. Черной змеёй.
Дурацкая детская считалочка, которую он почему-то не мог выкинуть из головы, продолжала вертеться на языке. Пока боль, как горячий воск, капала ему на руки, на лицо, в глаза, он кричал, но повторял и повторял:
“Раз полоска, два полоска, уши, лапы, хвост из воска…”
Обычная считалочка превратилась в спасительную мантру.
Но зверь все не приходил, никто не приходил, и тогда Орис разозлился. Заглотил боль, и они с ней стали, наконец, единым целым. Боль открыла ему двери, и с её помощью Орис вырвался из темноты, змеи в первый раз за все время тяжких мучений отступились от него. Наконец, он увидел свет, ощутил его. Свет Искры, свет, что источала Звезда Создателя. Он не сразу понял, что слышит молитву, слышит Речь. Она текла бурно, пенилась, как воды Чандры, разгоняя мрак вокруг него и отпугивая змей. Орис потянулся туда, откуда звучала Речь и попытался поймать волну, влиться в поток.
Слова сами пришли к нему, буква за буквой он вспомнил и начал повторять…
Что-то резко ударило Ориса в лицо, и он очнулся.
Широкая ладонь Гвана била его по щекам.
– Живой, рыжий ты чёрт, а ну поднимайся, и валим отсюда, – прошептал Гван. – Давай-ка братец, подсоби.
Циклоп легко подхватил Ориса на руки и понёс.
Тот успел лишь краем глаза увидеть каменную фигуру Барахольщика, он сидел на полу у очага, скрестив ноги. Глаза его были сплошь заполнены чернотой. Под кожей на лбу и щеках ползали черные змеи.
– Молится, гад, – прошептал Гван. – Но это ненадолго, так что, возможно, будем пробиваться с боем.
Ворон в его руках загудел от предвкушения, а Орис покачал головой и стал вырываться, Циклоп поставил его на пол. Орис чуть отдышался, боль свернулась змеёй за грудиной и не покидала его, говорить было трудно.
– Идите без меня…
– И не думай, – зашипел ему в лицо Гван. – Если твой брат еще жив, как я ему в глаза посмотрю?
Орис замотал головой.
– Я должен остаться и разрушить это логово ереси, – задыхаясь, сказал