стоило выдать маркову хламиду – традиционное одеяние странствующих проповедников Святого бедняка. Нагрудный панцирь доспеха отделан серой кожей горного шадли и оторочен его же жёстким мехом, на поясе висел рог и ножны с коротким мечом. Серая куртка и плащ в естественных условиях хорошо сливались с однотонной горной местностью.
– Моё имя Луи Калеб Дерен, герцог земель Ремален, Шаллар, Хабаз и Луизан Северного Велькора, – ровным голосом представился хозяин палатки. – Прежде, чем я прикажу вас развязать, я хотел бы еще раз услышать ваши имена, если вас это не затруднит.
Кастор выдохнул своё имя с облегчением и мысленно вознёс хвалу Создателю за то, что северяне, как и все, чья кожа, словно молоко коровьей матери, плохо различают представителей других народов. Для белых темнокожий килиец ничем не отличается от смуглого айгуна с островов, потому никому и в голову не придёт, что человек в белой рясе может оказаться нечистой, зерейской крови.
– Килия, это же где острова пирамид? – уточнил герцог. Кастор кивнул, он не видел смысла читать северянину лекцию по географии, но тот не удовлетворился этим сухим кивком и вопросительно поднял бровь. Было очевидно, что герцог ждёт ответа.
– Да, ваша светлость, Килия находится рядом с Зубчатыми островами, сами же острова населяют айгуны, их еще называют крылатый народ, хотя крыльев у них нет, у них костяные наросты вдоль хребта, а вокруг рёбер полости для воздуха, с их помощью они способны очень долго пребывать под водой. Они собирают сокровища со дна Огненного пролива – янтарь и жемчуг, а еще кости гигантских древних предков нынешних птиц.
– Вы – священник, – сказал герцог, причем так, будто это тоже была какая-то особенность организма, подобно костяным наростам, например. В этот момент Кастору захотелось гордо выпрямиться, но прежде переодеться во что-то приличное – от его белых одеяний остались только грязные лохмотья.
– Ну что ж, – герцог посмотрел на Камыша. – А вы значит…
– Мистат Лайер, ваша светлость, – ответил тот. – Сыскных дел мастер Его королевского Величества…
– Да, спасибо, сударь, – остановил его герцог. – Теперь, когда маски сброшены, а имена названы, я могу принести вам свои извинения за столь холодный северный приём, – губы герцога растянулись в улыбке. Он не сделал ни единого жеста, но двое его людей молча подошли и разрезали верёвки. Кастор с облегчением растер запястья, боль в руках была жгучая.
– Теперь вы мои гости, – продолжил герцог. – Вам предоставят всё необходимое, но прежде я хотел бы обсудить кое-что, с чем, как мне кажется, не дозволительно медлить.
Кастор вспомнил те несколько часов, что они провели на холодной земле, но вслух, конечно же, ничего не сказал. Речь герцога местами казалась слишком витиеватой для северянина, и сур предположил, что учился Луи Дерен в столице, а на родину вернулся совсем недавно. Это объяснило бы, почему северянин даже бровью не повёл на обращение «ваша светлость»; оно было в ходу в основном на юге. На севере же тонкости