их брал – придумывал ли или где-то подсматривал, так и осталось для Ориса тайной, но с тех пор загадки он очень любил. Наконец, зазвонил третий звонок, означающий окончание его смены, и Орис ощутил, как откуда-то из глубины его души поднимается волна и охватывает его целиком. Сладкое предвкушение. Быстро проглотив жидкую рыбную похлёбку, он снова отправился в пещеру, где проторчал несколько часов. Письмена не поддавались, и Орис решил, что ему нужно с кем-то это обсудить.
– Да ты спятил, если такая ересь приходит в твою голову, – возразил ему Гван-Молот, когда Орис в приступе неожиданного доверия вывалил на него идею второй Речи. – Ты смотри, главное, не подхвати от своего соседа чего похуже!
Чтобы не получить по лбу огромным вороном, который Гван с лёгкостью крутил над головой, Орис присел в сторонке; он всё еще решал загадку, и потому смысл сказанного Гваном не сразу дошёл до него.
– Будучи освещен тремя матерями и пятью отцами, я считаю себя неуязвимым для происков Нечистого, – сказал Орис. – Но я готов назвать тебя другом, а значит, жду, что ты убережешь меня от возможной напасти мудрым советом.
– Ах, ты ж! – рассмеялся Гван и опустил молот. – Ну, до чего болтлив, рыжий чертец! Так тебя, гляди, и в белое оденут!
Циклоп вслед за братом рассмеялся. Он тоже разгадывал загадку, стоял перед письменами, как перед иконой, задрав голову, и шевелил губами.
Орис ждал, что молот объяснит свою нападку на Барахольщика, но тот не торопился, лишь улыбался и щурился.
– А не знаешь ли ты, малыш, – за то время, что они были знакомы, Гван уже в третий раз называл его малышом и рыжим. – Старика по имени Серат?
Орису казалось, что он смог сохранить лицо, но ошибся. Гван рассмеялся и стукнул древком о камень, металлический шип на его конце высек искру.
– Так я и знал, ну что ж, считай, что ты один из нас, мой друг Орис, сын Кайвана и Рамии.
Орис растерялся, ведь имён своих родителей он не знал. И никогда раньше не слышал, как они звучат.
– Так старик тебе не сказал? – понял Гван и нахмурился. – Прости, сынок, я не подумавши. На моей родине земля – кровь и плоть, нельзя от неё отрекаться, она кормит и силы даёт. Стоит за тобой как стена, как вулкан огненный. Греет зимой и укрывает от жары летом.
–Путаешь ты меня с кем-то, мил человек, – пробормотал Орис, но глаза как-то сами собой в камень упёрлись. Было ему стыдно так откровенно лгать тому, кто когда-то в трудный час протянул руку помощи его семье. От деда он знал, что после побега из Зерея его семья перебралась сначала на восток, а после на север, в Белый край. Прибились они к труппе цирковой. Как раз перед тем, как их настигли инквизиторы. Мать и отца убили, его Серат успел вытащить и спрятать, а судьба Малькольма, старшего брата так и осталась ему не известна. Сам он был уверен, что тот погиб, но дед частенько бросал как бы невзначай что-то, вроде как обнадеживающее. Думать о брате было больно, как и том, что он ни разу не пытался его искать.
– Так что там про барахольщика, –