что воплотится, и великая тьма опустится на этот мир. Орис вздрогнул от узнавания и смахнул насланную на него вуаль силой воли, вскочил с места и, как ошпаренный, отпрыгнул в сторону. Места не хватало, Орис наткнулся на что-то, и боль пронзила колено. Он упал и не смог подняться.
Барахольщик не торопился, двигался медленно, как лед на реке. Встал и подошёл к нему.
– Я служу своей богине, и она отправила меня сюда, чтобы я сохранил для неё истину этого места. Ты ведь многое знаешь про истину, милсдарь грамард, почему же ты меня боишься? Суть всё равно обнажится, рано или поздно, суть подобна времени, она неисчерпаема.
Орис пытался отползти, но ползти было некуда, вокруг стояли тюки, мешки, коробки, ящики и снова мешки; они как горы обступали его, подобно пределам известного материального мира. Страх же был бесплотным как воздух. Орис знал, что это морок, вуаль, которую Барахольщик накидывает на него, но бороться с ней не было сил. Склонившаяся над ним тень барахольщика росла, становилась всё выше и выше, шире и полноводнее. Тень падала на Ориса, как падали камни в пещере, грозясь раздавить. Поднимая руки в защитном жесте, Орис ни на что не рассчитывал; жест был инстинктивный, руки привычно сложились в знак кейрун. Мента сорвалась с губ раньше, чем он успел осознать, что Речь не сработает. Отдача бумерангом ударила его в лицо, раскроив губы, Барахольщик рассмеялся.
– Ну же, грамард, твоя церковь рассчитывает на тебя, как же ты будешь бороться с великим злом, если не можешь даже подняться? Давай, я в тебя верю, ты же смог вернуть воду в озеро, как? Похвастайся! Поговори со мной на том, другом наречии. Докажи, что ты тот, кто мне нужен.
И тогда Орис понял, что жив только потому, что Барахольщик заблуждается.
Глава 11
Кастор тряхнул головой, в ушах всё ещё звенело и гудело, ему до сих пор казалось, что земля уходит из-под ног. Последнее, что помнил Кастор – это то, как он поскользнулся на грязи и падал, но потом кто-то схватил его за шиворот и втащил на лошадь. Как только мимо с шумом разъяренного табуна пронеслась вода, сознание покинуло его, и очнулся Кастор уже в лагере.
Походный лагерь трудно с чем-то спутать, даже если его разбили в крайне неподходящем месте – в узком ущелье в теле Подножия, одном из тех, куда даже местные стараются не соваться. Кто-то очень хотел укрыться от любопытных глаз и готов был рискнуть. На счастье этого кого-то, во время сотрясения земли, и пока извергалась вода, ни ущелье, ни лагерь не пострадали.
Кастор сидел на холодной земле, прислонившись спиной к мокрому от росы Подножию. Камень был невероятно гладким на ощупь, лишь в редких трещинах попадался мох, и Кастор с удовольствием поглаживал камень пальцами.
Рядом сидел Камыш и, закинув голову, смотрел в узкий клочок неба. Там, где ущелье сужалось, качался на ветру подвесной мост.
– Ну, мы и вляпались, – прошептал Камыш. – Ты только это… лишнего не болтай.
– А что именно ты считаешь лишним? – спросил Кастор, дернул связанные за спиной руки, и тоже посмотрел