вот сейчас обидно было.
– Хорошо же вы обо мне думаете. Да, я не приглашала вас, но, раз уж впустила в дом, не буду же морить голодом! Тем более после того, как вы притащили мамонта.
– Мамонта?
– Говорят, в первобытные времена мужчины приносили к костру с охоты тушу мамонта, – пояснила я. – Не обращайте внимания, это глупости. Но все, что я говорила вчера насчет вашего слуги, остается в силе.
– Иван думает, будто вы его прокляли. Через пару дней после вашей встречи у него вскочил ячмень.
Я хотела глянуть на Ивана, но Виктор совершенно закрыл мне обзор. Не помогло даже то, что он стоял на ступеньку ниже меня, – все равно смотрел сверху вниз.
– Если бы я умела проклинать, после нашей последней встречи у вас как минимум чирей на языке бы вылез, – хмыкнула я. – А может, еще и на заднице, для симметрии, все равно вам на ней спокойно не сидится.
Виктор рассмеялся.
– Спасибо, что не на другом месте. – Он посерьезнел. – Мне извиниться еще раз?
– Зачем? Вы уже это сделали, я извинения приняла. Это вы простите, что напоминаю. Не остыла еще.
Он улыбнулся, и я против воли расплылась в ответной улыбке. Умеет же быть обаятельным, когда захочет.
– Ивана я привез сюда не для того, чтобы уговаривать вас передумать.
Виктор оглянулся, поманил парня. Тот подошел, понурился, стянув с головы шапку. Одно ухо покраснело и выглядело опухшим.
– Виноват, барыня, – пробубнил он. – Прощения прошу. Напраслину возвел и… Не гневайтесь.
– Вы можете наказать его на свое усмотрение.
Иван позеленел, видимо, вообразив себе еще десяток проклятий.
Я вздохнула. Что с убогого возьмешь?
– Ваш слуга, вы с ним и разбирайтесь. – я поколебалась. – Вы совсем никак не можете без него обойтись?
– Честно говоря, я к нему привык. Но, если вы настаиваете…
– Да ладно, пусть живет, лишь бы язык не распускал, – отмахнулась я.
– Я могу обойтись без слуги, но, думаю, парню будет легче носить воду, чем Дуне, да и кто-то должен ездить из имения в имение с грязным бельем. – Виктор покачал головой. – Я не поблагодарил вас вслух за свою одежду.
– Мне хватило письменной благодарности.
– Сделаю вид, будто поверил, – улыбнулся Виктор. – Значит, для моего слуги найдется место в людской?
– Найдется, – согласилась я. – Только у меня в доме есть несколько правил.
– Переобуваться в домашние туфли, это я понял. Я привез свои, а Иван ходит по дому в ливрее и полагающейся к ней обуви. Что-то еще?
– Мыть руки. После справления естественных надобностей…
Виктор кивнул, будто это было само собой разумеющееся. Хоть что-то объяснять не надо.
– Заходя с улицы в дом…
– Так вот для чего вы поставили рукомой в галерею!
– Именно затем. И заходя в кухню, чтобы поесть, взять еду для вас или поработать.
– Запомню.
Виктор обернулся на Ивана, и тот поклонился.
– Как прикажете, барыня.
– Что