я не убью тебя, принцесса, это сделают они. Ты для них такая же тварь, как я! Угроза! На твоем месте я бы не сильно надеялся на помощь. Разлом – вот наш путь. Там будем только ты и я. Решайся.
– Дичка, не отпускай себя полностью! Помни, кто ты! Раздавим этого жука здесь, на Стене.
Октавиан оскалился и вдруг рванул в Разлом.
– Нет! – рявкнула я и… Солт! Тархан, словно услышал, кинулся наперерез, отсекая мощную тварь от магической дыры. Вердан с Солтом в седле и Император рухнули клубком на плато рядом.
Я в отчаянии взвыла. Почему у меня нет крыльев?!
– Руни! – скомандовал Тео и мощные когти схватив нас двоих метнулись к плато, где уже разверзлась битва.
Я видела всё с нечеловеческой ясностью: Тархан, сошедшийся с Императором в смертельном танце: вихрь когтей, клыков и магии земли против хаоса.
– Быстрее, – шептала я, но Мадина и её дракон уже выжимали из себя всё возможное, стрелой рассекая воздух.
А потом случилось немыслимое. Император, извернувшись в воздухе, ушёл от очередного выпада Тархана и вдруг – оказался за его спиной. Движение было настолько стремительным, что даже мои новые глаза едва уловили его. Рука Октавиана, покрытая чешуёй и увенчанная когтями, пробила грудь Тархана насквозь.
Хруст костей донёсся до нас даже сквозь рёв ветра.
– НЕТ! – мой крик прозвучал в унисон с криком Мадины разрывая небо.
Император вырвал руку, и тело Тархана безвольно рухнуло на плато. Капли крови, казалось, застыли в воздухе, прежде чем упасть на каменную поверхность Стены. Вердан издал оглушительный рёв – и этот звук, пронизанный первобытной яростью и невыносимой болью, впился в моё сознание раскалённым штырём.
Тео до боли сжал мою руку, очевидно пытаясь удержать в сознании, не потеряться в эмоциях, но меня оглушила ярость. Чистый, всепоглощающий гнев, который связал нас всех – меня, Бригс внутри, Тео, Мадину, и обезумевшего от потери дракона.
Вердан неистово бросился на Октавиана, потеряв всякую осторожность. Император только этого и ждал. Уклонившись от первой атаки, он взмыл вверх и обрушился на его спину, целясь когтями в уязвимое место между крыльями.
– Мы не успеем, – прошипел Тео.
Но я не слушала. Что-то древнее и страшное пробудилось во мне. Когда Руни наконец достигла края плато, я не дождалась, пока дракон приземлится, разжала хватку неожидающего этого Тео и, оттолкнувшись от спины дракона прыгнула, чувствуя, как новая сила наполняет каждую клетку моего тела. Тео что-то кричал позади, но голос его тонул в реве крови, пульсирующей в моих висках.
Я видела, как Октавиан терзает Вердана, как дракон, потерявший всадника, бьётся в агонии. Приземлившись на плато в десятке шагов от них, почувствовала, как тело сотрясается от трансформации. Кожа стала ещё темнее, почти сливаясь с тьмой Императора. По рукам пробежали алые узоры, сливаясь с прежними фиолетовыми. Когти удлинились и заострились, превратившись в смертоносные лезвия. Рывком, неуловимым для человеческого глаза, я оказалась