И понесли все в кабинет домоводства. Какой это был замечательный кабинет, там стояли швейные машинки. Девочки на уроках труда шили фартуки, салфетки и даже юбочки. И мне хотелось поскорее научиться шить. Жаль, что уроки труда только с пятого класса. Я жалобно вздохнула, положила на стол свою ношу.
– Тань, что вздыхаешь?
Ленька усмехнулся, он знал, что я шить давно мечтаю, да мамка машинку не дает.
– Вот пойдешь в пятый класс, и у вас будут труды.
– Тебе-то хорошо, ты уже в пятом.
– Да мне-то что, мы шить не будем, это только для девчонок. У нас ножовки, молотки да рубанки.
– Ну, ладно, ребятня, бегите домой. А мне готовиться к завтрашнему дню, у меня уроки.
Мамка забрала у Леньки костюмы и закрыла за нами дверь кабинета.
Вот и прошел долгожданный праздник – 1-е сентября. Начались школьные будни. Первое время мне было скучно, я ведь умела и читать, и писать. Зато меня взяли в танцевальный кружок, о котором я так мечтала. Мы стали репетировать «Вальс цветов» к осеннему балу. А еще мне мамка разрешила шить на машинке, и я потихоньку стала ее осваивать. Вот так круто изменилась моя жизнь с началом учебного года. Радости моей не было предела, все мои мечты сбывались.
Но как оказалось, рано я радовалась. Все рухнуло в один день. Это был страшный-престрашный день. Как сейчас бы сказали: случился апокалипсис. А тогда это называлось – светопреставление.
Вторым уроком была арифметика, мы считали на палочках – у кого деревянные, у кого пластмассовые. Мы с Мишкой сидели на среднем ряду на последней парте. Нам повезло, что не на первом, первый ряд вдоль окон. Вот кто сидел на первом ряду, им и досталось больше всех. Обычно под конец урока Нина Павловна нам рассказывала смешные истории, а потом мы записывали задание на дом. Но в этот раз посмеяться не удалось. Как раз в это самое время все и случилось. Вдруг неожиданно как сверканет, да так ярко, как тысячи сварок – а я видела сварку, когда в детдоме делали ремонт. Белый ослепительный свет затмил солнце, что светило в окна. Все от неожиданности остолбенели. А потом так громыхнуло, как сто тысяч громов, затрещало страшным треском, как сто тысяч разрядов громов. Школа закачалась, окна вылетели. Плафон упал прямо на стол учительнице. Все перепугались и стали прятаться под парты. Завыли не только те, кто порезался стеклом, но и остальные – за компанию. Нина Павловна собрала всех, кто порезался, с первого ряда, и повела в медпункт, а остальным велела идти домой. Все стали выбегать из класса. Я хотела собрать свои палочки и тетради в портфель, но все перемешалось с битым стеклом. И тут в класс вбежал Ленька.
– Тань, пойдем скорее, что делается…
– Что делается?
Я ревела, было жалко палочки.
– Ладно, не реви, я тебе новые настрогаю. На полигоне, в лагерях бомбу взорвали, про которую Санька говорил. Пойдем скорее.
Мы выбежали из школы. В небо поднимался огромный, выше облаков, золотистый столб. Он поднимался все выше и выше, и сверху расширялся шапкой. Внутри