была легкая, мы ее к стенке вплотную придвинули и приподняли за один край. Потом тихонько прислонили к проему и кухонным столом загородили, чтобы не упала опять.
– Лень, входная дверь хлопает и скрипит, я боюсь.
– Да не бойся, она с одной петли слетела, я не смогу надеть, дверь тяжелая. Дядя Леня придет с работы и наденет.
– Давай на крючок закроем, хлопать не будет.
– Давай.
Мы вдвоем кое-как накинули крючок, дверь перекосилась. Только закрыли дверь, и тут: стук, стук…
– Кто там?
– Мама.
– Ой, мамк, ты вся вымокла.
– Да я уж в школу сбегала, там нет никого. Из детдома всех учителей отпустили, только дежурные воспитатели остались. А вы-то как?
– Да мы целы, даже не промокли, успели до ливня добежать до дома.
– Ну, посидите на кухне, я переоденусь, сейчас обедать будем. Ой, Лень, молодец-то какой, догадался окно завесить. Спасибо тебе!
– Да ладно, мы ведь соседи.
– Мам, мы и дверь соседскую подняли, она совсем упала.
– Ну и хорошо, отец придет, все наладит. Лень, если вам что помочь, скажи, хорошо!
– Да, конечно, Лидия Ильинична, я сбегаю домой на разведку?
– Хорошо, обедать приходи.
У Леньки мать работала на линии и не могла покинуть рабочее место.
Ленька прибежал через минуту, весь белый, губы синие, трясется.
– Лень, что случилось?
Мамка уронила полотенце из рук от неожиданности.
– Там бабка…
Голос у Леньки дрожал, он открывал рот как рыба и долго не мог ничего сказать.
– Что с ней?
– Кажись, померла, не дышит совсем.
– Ой, пойдем скорее, Танюшк, сиди дома.
– Нет, я с вами, одна не останусь.
Бабка Фрося лежала на полу перед своими иконами, наверное, хотела помолиться. Да видно, ее кондрашка и хватила от испуга, когда случился взрыв. В руке у нее был зажат медный крест. А на лице ни одной морщинки, и как будто улыбалась. Вот она какая смерть: когда захочет – придет, кого хочет заберет.
– Господи, что делается!
Мамка запричитала, а Ленька бросился к бабке и заскулил, как кутенок, я его таким никогда не видела. У меня не было ни страха, ни слез. Бабка Фрося хоть и добрая была, но очень старая, а старые все умирают. Меня больше беспокоила страшная черная туча на длинной ноге, которая образовалась после взрыва бомбы. Потом эту тучу взрослые стали называть атомным грибом – при чем тут гриб? Грибы ведь в лесу, а не в небе. Она перестала светиться и медленно проплывала по небу, роняя свои клубящиеся махры. В разбитое окно было отчетливо видно, как она заслонила полнеба. Бабкин топчан стоял возле окна и весь был усыпан битым стеклом. Я стала аккуратно, чтобы не порезаться, за краешки, сворачивать одеяло. Оказалось тяжело, одной не поднять.
– Мам, давай вынесем одеяло со стеклом в сенцы.
Мамка наконец пришла в себя и вышла из оцепенения.
– Ой, Танек, молодец, а я совсем раскисла. Надо собраться с силами, с мыслями.
Мы