сделанного за день, а может, и за всю его жизнь – а ему было с чем сравнивать. Однако сдержаться он не смог.
– Знаешь, – начал он отсмеявшись. – Всё детство я слушал истории о Мелтоне Тан Гурри. О твоих подвигах, победах. О доблести и силе. О непоколебимости, чести, уме. Они буквально преследовали меня. На любое моё достижение падала твоя тень. Любую победу обесценивал груз огромных ожиданий. Я окончил академию с отличием, отлично овладел мечом и мушкетом, изучил историю, дипломатию, юриспруденцию, военную науку. И всё это лишь для того, чтобы соперничать с тобой. Но уже заканчивая академию, я знал: человека, с которым я соревнуюсь, не существует. Он лишь плод мифов и легенд, которыми обросла твоя жизнь и подвиги. И тем не менее… Многие твои действия я осуждал, со многими решениями был не согласен. Но я всегда уважал тебя. Уважал за то, что ты был себе верен. Верен собственным идеалам и стремлениям. Верен своему пониманию правды и чести. И верен своей цели, непоколебимый и несдвигаемый, будто долбанный огромный валун. Но теперь… – Эндрил с вызовом взглянул прямо на отца, в глазах которого блеснул неподдельный интерес. – Теперь я вижу, что передо мной нет даже этого человека. Остался какой-то жалкий призрак. Кривое отражение. Актёр, напяливший маску и силящийся сыграть роль, которая давно уже ему не под силу.
Он отдышался, а затем заговорил снова, чувствуя, что тишина вокруг стала слишком густой, слишком давящей, слишком громкой.
– Сейчас я вижу перед собой лишь труса. Труса, который боится своих подданных. Труса, который боится признать, что всё королевство вокруг трещит по швам, и вымещает свою злость на сыне. Труса, который прячется за войной, потому что это единственное, чем он ещё может управлять. Труса, который понимает, что проиграл, но отказывается признать это. Труса, от которого все ждут защиты королевства, но он не может защитить даже свою семью.
Эндрил замолк, слушая, как его слова отчеканивают от гладких стен. От золотых колонн и прозрачного янтаря. Как растворяются в листьях кроны под сводом тронного зала.
Неужели он и правда сказал всё это? Стоило ли ради подобного разговора последние два года искать повод вернуться на Восток? Стоило ли умолять Северную королеву? Подкупать людей в её администрации? Искать доверенных лиц на своём Царь-древе? Отдать все свои деньги Бриджит и её пиратам за первый взнос, в конце концов?
Только ради того, чтобы самостоятельно сделать всё ещё хуже.
Отец молча смерил юношу взглядом. Поиграл желваками. Все эмоции вновь схлынули с его лица. Осталась только ледяная сталь.
– Понимаю, – после мучительно долгой паузы произнёс король. – Ты куда больше похож на меня, чем сам думаешь.
Эндрил отрывисто заморгал, чувствуя, как его нижняя челюсть поползла вниз. Он многого мог ожидать от отца. Например, что он позовёт стражу и прикажет протащить принца по аллее дворцов, привязанным за ноги к двум карусам. Или высечь его плетьми. А может быть, просто бросить в трюм самой дрянной шхуны и отправить обратно на Север.
Но