Или даже доверия.
– На самой границе нам пришлось пережидать шторм, Ваше Величество. И он повредил одно судно – мачту переломило порывом ветра. Так что…
– Я отправил письмо на северное Царь-древо три месяца назад, – резко оборвал его отец.
Эндрил приподнял бровь. О, это было интереснее. И это было правдой. Принц слышал об этом письме. После поражения восточного флота, король Мелтен Тан Гурри написал письмо королеве Севера, предлагая переговоры. Не королеве-регентше, хотя она, конечно, его и получила, а Юри – будущей жене Эндрила (предполагаемой, как он надеялся). А значит, это фраза была проверкой.
Но что именно хотел узнать отец? Насколько глубоко Эндрил посвящён в дела Северян? Насколько сблизился с этой девочкой? Рассчитывал ли он, что Эндрил следит за северянами, или подозревал, что он прибыл шпионить на Восток?
– Да, я действительно получил это письмо, – кивнул юноша, глядя за реакцией отца. Её не было. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Жаль, ведь Эндрил выбирал из множества вариантов ответа. Чтобы хорошо лгать, нужно добавить крупицу лжи в кувшин, полный правды. Смешать их, взболтать и лишь потом разлить по стаканам. В точности, как с ядом.
Он и впрямь ознакомился с содержанием письма. Оставил нескольких доверенных людей на северном Царь-древе, которым пришлось подкупить других, уже менее доверенных людей. Эндрил узнал о планируемых переговорах примерно через месяц. И он подозревал или, вернее, был почти уверен, что королева Изерн сама убедилась в том, чтобы он это письмо получил.
– Королева Изерн отдала мне его через несколько дней после прибытия твоего посла. Однако я не мог отправиться раньше. Советники вместе с королевой согласовывали, что именно собираются сделать.
Наверняка они так и делали. В то время, пока Эндрил умолял их отпустить его домой. Ему пришлось чуть ли не ползать на коленях. И это притом, что для Севера такой посол был прекрасным поводом как позлорадствовать над отцом, так и склонить его в нужную сторону. Однако это и прекрасно. Ведь компромисс можно найти лишь тогда, когда договор всех устраивает. Или, вернее, когда все стороны уверены в том, что договор их устраивает. А если сказать ещё точнее, когда все стороны уверены, что именно они окажутся в выигрыше.
– Ждал команды, словно цепной пёс, – поморщился отец. – От северян. Северян, которых я и твой дед убивали сотнями.
Король пристально смотрел на сына. И Эндрил сжался под тяжестью этого взгляда. Слишком свежи в памяти были воспоминания о десятках подобных разговоров наедине. Нужно отдать отцу должное, он никогда не отчитывал юношу в присутствии слуг, посторонних или тем более членов семьи. Однако стоило им остаться вдвоём, и он всегда смотрел вот так – осуждающе, разочарованно. Будто юноша в чём-то провинился. Будто даже его мысли, способ мышления, расстраивали отца. И Эндрил всегда терялся под этим взглядом. Стеснялся самого себя.
Но сейчас всё должно было быть иначе.
Эндрил поднял глаза.
– Отец, прости. Я был рад любой возможности вернуться. Пусть