труднее. Тут и за сутки не успеешь.
Нора вернулась к своим делам, без особого аппетита дожевав безвкусный сэндвич. Потом она погрызла соленую соломку из своих запасов, попробовала овсяное печенье из набора. Интересно, понравился ли Эндрю ее сэндвич с индейкой и клюквой и булочка бриошь. А еще в ее наборе был кешью со вкусом чили и лайма. Или у него на орехи тоже аллергия? И еще – вряд ли он смог оценить по достоинству печенье с мелассой: хрустящее, посыпанное грубыми крупинками сахара. Нора взглянула на овсяное печенье и с неохотой откусила еще кусочек.
Она подумала, что и Эндрю, и все остальные присутствующие в зале могли в любой день позволить себе покупку ланча навынос. А вот Нора обходилась сэндвичами с арахисовым маслом, изредка позволяя себе обед в ресторанчике в обществе Бет. Господи, да она целую неделю мечтала, чтобы полакомиться этим вожделенным набором. Да что теперь говорить. Если требовалось пожертвовать сэндвичем ради Эндрю Сантоса, кто она такая, чтобы перечить?
Нора сидела за компьютером, составляя сообщения для твиттер-аккаунта ее подразделения. Потом в коридоре поднялся гул: наверное, встреча с Эндрю Сантосом подошла к концу. Достаточно было откатиться немного в кресле, чтобы увидеть, что происходит в коридоре. В одной из книжек Parsons о карьере Нора прочитала, что препятствием к тому, чтобы оказаться за переговорным столом, можешь быть только ты сам. Наверное, у самого автора, бизнесмена средних лет, это и сработало, и у его целевой аудитории, таких же бизнесменов, тоже, но только не у Норы. Ей суждено навеки остаться помредом.
Но ведь можно было попроситься на это собрание, предоставить для этого доводы. Убивала лишь мысль, что ей откажут. Ответят, что ей там не место, если уж она даже с сэндвичами не может разобраться.
Нора видела, как по коридору прошел Эндрю в сопровождении четырех редакторш. Прямо какой-то жених с перебором невест. Хотя на самом деле это гиены, устроившие охоту на дичь.
Эндрю уйдет, и они снова засядут. Станут подсчитывать сборы от продаж, рекламу и все остальное, прикидывать, что они хотят поиметь за счет Эндрю Сантоса. Конечно же, ее опять не позовут, хотя из старой команды, работавшей над первой книгой Сантоса, осталась только она. Нора могла бы рассказать им, как проводилась прежняя рекламная кампания, отметила бы ее недостатки и указала на неохваченные площадки, которые, кстати, сами откликнулись на книгу. Все так, но Нора не хотела навязываться.
К Норе заглянула Кэндис, и Нора машинально оправила рубашку. После увольнений осталась только Кэндис, и теперь в офисе Сан-Франциско она была главной. Нора кинула взгляд на ее серебряный браслет, черный кардиган с жемчужными пуговицами. Рыжие волосы были уложены в аккуратный пучок, и не было видно ни единого седого волоса, хотя Кэндис уже за шестьдесят. Нора задержала дыхание: а вдруг сейчас последует предложение, которое сама она боялась озвучить?
– Ты не зайдешь в зал? – спросила Кэндис.
От одного этого вопроса сердце Норы пустилось вскачь. По лицу Кэндис ничего нельзя было прочитать, она всегда держалась дружелюбно-нейтрально.