из своего бокала, прочистил горло и наклонился ко мне, чтобы дети не услышали его дальнейших слов.
– Ей трудно быть матерью троих детей, – признался он. – Я пока не уверен, что она вернется на работу. Но она полна решимости. – Он указал на меня. – Вот почему нам нужна помощь.
– Для этого я и приехала. – Я улыбнулась ему, радуясь, что могу быть полезной.
– Это была моя идея – взять помощницу по хозяйству. Коринн от этого не в восторге. Но я надеюсь, она скоро привыкнет к вам.
Вероятно, это объясняло холодное и настороженное отношение ко мне Коринн. Я прекрасно понимала, почему ей, еще и обремененной маленьким ребенком, неприятно видеть в своем доме чужого человека. Но возможно, я смогу завоевать ее расположение, если буду помогать по дому, ей самой не мешая.
Не успела я что-то сказать, как к столу подошел официант с целой зажаренной курицей. Ее благоговейно положили перед нами и разрезали с точностью до микрона с помощью смертоносно-острого ножа. К блюду прилагалась башня из тонких хрустящих ломтиков жареного картофеля и охапка зеленого кресс-салата. Была также открыта бутылка красного вина. Мне нравилась вся эта театральность, повышенное внимание к процессу и предвкушение.
Если бы кто-то сказал мне, что на обед будет курица с картошкой, я бы не обрадовалась. Но два кусочка – и я пришла в восторг. Горячая, хрустящая кожица. Тающее белое мясо, которое хранило привкус дыма от открытого огня, на котором его готовили. Соленые ломтики картошки. Я слопала бы все в три укуса, но старалась быть деликатной и не заглатывать пищу, как дикарь. Никогда не пробовала ничего подобного.
Я смотрела, как Шарлотта и Гуго, аккуратно заправив салфетки за воротнички, с упоением поглощают блюдо. Даже Артюр вел себя ангельски – Жан Луи кормил его шпинатом со сливками, который прислал для малыша шеф-повар, с маленькой ложечки.
Когда цыпленок был съеден, Жан Луи заказал целый тарт-татен[40]. Его поставили на стол – перевернутые половинки яблок блестели золотистой карамелью, – и официант аккуратно разрезал пирог на ломтики. Часть он положил нам, а остальное убрал в коробку.
– Коринн его обожает, – пояснил Жан Луи.
Я подумала, как же ей повезло с мужем, догадавшимся принести домой ее любимый десерт.
К тому времени как мы доели пирог, я чувствовала себя немного утомленной. Обильная еда, вино, жара в ресторане, напряжение от попыток общаться по-французски, вчерашнее путешествие… Мои веки тяжелели с каждой минутой. Жан Луи заметил это и рассмеялся:
– Вы похожи на Артюра, когда ему нужно поспать. Пора доставить вас обоих домой.
Когда мы вернулись, Коринн уже встала и оделась. Джинсы, рубашка поло, волосы убраны в хвост – она выглядела очень собранной и сразу протянула руки к Артюру. Она казалась совсем другим человеком, когда, усадив малыша на колени, слушала, как старшие дети рассказывают ей, что ели на обед. Она погладила Артюра по щеке тыльной стороной ладони, и он прислонил свою головку к ее, глядя на меня так, словно я совершенно ему незнакома и он не ел сливки из моей ложки меньше часа назад.
– Если