В результате впервые за двадцать с лишним лет Уинстон не попал в парламент, оставшись не только без министерского поста, но и без аппендикса.
Все было довольно печально, но не для Егера. Впрочем, Кама не сомневался, что передышка не будет долгой, и Уинстон непременно вернется в политику.
– Но не сейчас, мой милый, – произнес Егер себе под нос, сунув в рот сигарету и глядя на исчезающий за бортом в самом деле туманный Альбион.
На обратном пути он задержался в Брюсселе, где его появления ждал доверенный человек.
Во Францию вернулся через неделю, надеясь предпринять еще одну попытку попасть в Россию.
Но вместо этого выехал в Берлин.
Советской России позарез нужны были данные по новому оружию, которое начали разрабатывать немецкие ученые.
Потом снова был Лондон, после него Вашингтон и опять Париж.
В Париже пришлось задержаться надолго. У советской власти во Франции были особые интересы.
Анна без него
Фефа переживала за роды Анны так, что чуть сама не попала в больницу. Давление подскочило до небес, а сердце, по ее собственному определению, наоборот, ушло в пятки.
На фоне ее психоза Анна была абсолютно спокойна и ни о чем не волновалась.
А причины для волнения были и немалые.
Девяностолетняя повитуха, призванная Фефой из запаса, сокрушалась, что таз у роженицы узкий, а ребеночек вызрел на славу.
– Фунтов на девять потянет, голуба! Раскормила ты его!
Как она умудрилась раскормить ребенка, постоянно недоедая и находясь на такой работе, как Петроградский уголовный розыск, не совсем понятно, но думать об этом было некогда.
Анна расследовала дело о двойном убийстве и была занята от зари до полуночи, радуясь тому, что в великоватой ей тужурке и толстом свитере, который она стала носить по весне, сменив к лету на просторную рубаху, живот почти не виден.
Некоторые в отделе не догадывались о ее состоянии вплоть до того дня, когда прямо из квартиры потерпевших от рук грабителей почтенных обывателей ее пришлось везти в больницу.
– К хирургу? – спросил Бездельный, оглядываясь на нее, лежащую с гримасой страдания на заднем сиденье автомобиля.
– К акушерке! – крикнула она.
Бездельный не ответил, но в зеркало она увидела его лицо. Если бы не было так больно, она хохотала бы до колик в животе, настолько очумелый вид у него оказался.
Родила она легко. Малышка просто выкатилась в подставленные руки доктора.
– Вот так колобок! – удивился он.
Потом так и называл ее все время – Колобок, даром, что получилась девочка вовсе не крупной.
Роды прошли успешно, но на следующий день у Анны началась горячка.
Доктор, которого звали то ли Семен, то ли Иван Павлович, – она все никак не могла разобраться, – никому не позволил к ней подходить. Занялся ее лечением сам.
Позже она узнала, что настоящее имя врача – Жан-Поль Симон, и был он потомком бежавших от гонений в период реставрации Бурбонов французов. Каким манером