счел его поведение крайне неуважительным. Вся наружность Редклиффа вызывала в нем омерзение, и он осыпал его непечатной бранью. Ругательные слова были произнесены настолько деликатно, что Редклифф впал в ступор. Ему было невдомек, как можно произносить такие слова с такой утонченностью. Клинтон повернулся к священнику и хотел принести свои извинения за такую грубость в священном доме. Тот кивнул с одобрением, будто он снял с его языка каждое слово, произнесенное в адрес негодяя.
– Ваши дети подозреваются в одержимости, и мы не можем рисковать спокойствием нашего общества. С этой минуты вы лишаетесь всех прав в этом поселении. У вас есть время, чтобы убраться отсюда с глаз долой до наступления темноты.
Эти слова были произнесены тоном человека, не желающего впустую тратить время. У Редклиффа был вид мужа, внезапно застигнутого женой в публичном доме.
– За что!? – Протянул он.
Клинтон наградил его долгим и пронизывающим взглядом, после холодно ответил:
– За близкую связь с ведьмой.
На опухшей физиономии Редклиффа застыло недоумение. Вернон, не поднимая взгляда, покорно повернулся и покинул церковь. Редклифф поторопился следом.
– Вернон, старина, ты же не веришь в эту чепуху? – Шагая следом за ним, спросил Редклифф.
Вернон остановился как вкопанный и резко повернулся назад.
– Ты гребанный ублюдок! – Он схватил его за грудки и подтащил к себе, уперевшись в его противную рожу ненавистным взглядом. – Ты хоть понимаешь, что ты и твоё невоспитанное отродье натворили!?
Жители деревни уставили свои взгляды на происходящее.
– Эти тупицы не ведают, что творят! Какая еще ведьма? Да это самая обычная сумасшедшая…
Он не успел договорить, как Вернон швырнул его в грязь.
– Это ты сейчас описал свой собственный портрет!
Он выразительно плюнул в грязь рядом с противником и уверенным шагами направился к своему дому.
– Чего уставились!? – Выпалил Редклифф, валяясь в грязи. – Безмозглое стадо, – тихо проворчал он, поднимаясь на ноги.
Вернон залетел в дом с таким бешенством в глазах, что даже его бесчувственная жена вмиг обрела ощущение страха.
– Где она!? – Выкрикнул он.
Эвелин лежала в своей постели. Она не спала всю ночь, и после его выкрика из ее глаз потекли слезы.
– Что случилось!? Вернон! Что происходит? – Лепетала Гвеннет.
Вернон объяснился, подбирая самые снисходительные слова, но тем не менее, супруга, судя по ее выражению лица, отреклась от своего бога, обратившись в самого дьявола во плоти. Она влетела в комнату Эвелин и отвесила ей громкую пощечину.
– Ждешь, когда я подставлю другую щеку? – Почти не разжимая рта, произнесла Эвелин.
Черилин и Гильберт в панике выбежали на кухню к отцу, повторяя раз за разом один и тот же вопрос. Вернон стоял, зажмурив глаза. Двумя пальцами он сжимал переносицу, подобно человеку, терпящему тяжелую форму мигрени. Гвеннет вернулась к мужу с таким