спросить, могу ли я немного передохнуть.
"к черту, . Тащи свою задницу сюда", – бормочу я, распахивая дверь машины и направляясь к крыльцу. Я не стал запирать машину. Если у кого-то хватит смелости забраться на нашу землю, чтобы украсть мое дерьмо, то я аплодирую его стойкости.
Честное слово, я бы спросил их, где они его берут, потому что у меня нет ничего свежего.
Кажется, я не сделал ни одного вдоха после того глубокого вздоха на переднем сиденье. Теперь я просто задерживаю его, когда тянусь к двери, чтобы постучать и покончить с этим. Не успевают костяшки пальцев соприкоснуться, как дверь распахивается, и все дыхание, которое я сдерживал, высасывается из моих легких.
Форд грант.
Мой желудок опускается к ногам с самым тревожным ощущением.
Мне приходится откидывать голову назад, чтобы встретиться с его изумрудным взглядом. Он всегда был высоким, но сейчас он просто… Большой.
"форд".
Он смотрит на меня, и от тяжести его взгляда мое сердце гулко бьется о ребра.
"привет."
Его темные брови нахмурены, и я не могу не заметить, что его волосы, которые раньше были более русыми, потемнели в зрелом возрасте. Теперь они глубокого каштанового цвета, а русый оттенок проявляется только тогда, когда на них падает свет.
Аккуратно подстриженная щетина обрамляет его высокие скулы. Загорелая кожа на его горле подрагивает, адамово яблоко выпирает из майки цвета хаки.
Бог. Должно быть, прошло не меньше десяти лет с тех пор, как я видел его в последний раз. Можно было бы подумать, что за это время он стал менее неловким, но, видимо, нет. Потому что он стоит на месте и смотрит так, будто никогда меня раньше не видел.
Поэтому я протягиваю руку и кривлю губы. "не уверена, что вы меня помните. Меня зовут розали бельмонт. Мы проводили июль и август, обмениваясь колкостями друг с другом, пока следовали за моим братом, уэстоном белмонтом".
Он качает головой, лицо его бесстрастно, когда он выходит на крыльцо и протягивает мне свою теплую руку. "верно. Розали. Должно быть, я так хорошо научился отгонять тебя, что совсем забыл о тебе". Из моей груди вырывается смех, а в глазах собираются непрошеные слезы.
Никогда еще дразнить не было так приятно. Так приятно.
"ах, старые добрые времена". Слова произносятся шепотом, когда я перевожу на него пронзительный взгляд и потираю кончик носа.
Я не хочу смотреть на него, потому что, несмотря на все его колкие слова и скучный фасад, я знаю, что форд – хороший человек, и он увидит меня насквозь.
Он был рядом, когда трэвис линч разбил мне сердце. Он забрал меня с вечеринки на другом берегу озера и отвез домой, бросая взгляды в мою сторону, пока я писала в дневнике мерзкие, незрелые вещи о трэвисе. А потом молчал, когда я опустила стекло со стороны пассажира и швырнула его в деревья на темной извилистой дороге.
Мы никогда не говорили о той ночи. Да и говорить было не о чем. Лучший друг моего старшего брата, который враждовал со мной на каждом шагу, стал свидетелем моего полного