в ледяную глыбу. Ну, если тебе так нравится делать из меня злодея в своей истории… что ж, – притворно расстроенно вздохнул Домианос, беря пальцы Джона в свои.
Хруст сломанных костей. Вскрик боли.
– Итак, повторю свой вопрос еще раз. Где находится ваша подпольная организация, и кто стоит в ее главе? – ласково осведомился граф.
Тот упрямо молчал. Еще две сломанные фаланги.
– Я начинаю терять терпение. Ты тратишь мое время, а оно стоит куда дороже твоих сломанных пальцев и всех конечностей вместе взятых.
Пленник стиснул зубы и напряг мышцы – готовый к новым пыткам.
– Я буду отрезать по одному, – еле касаясь кожи его руки лезвием кинжала, прошептал Домианос. – Один…
Он резал медленно, не спеша, будто наслаждаясь процессом приготовления семейного ужина. Узник зарычал и дернул рукой. Кровь закапала на каменную плитку.
– Ой. Кажется, у нас гости, – улыбнулся аристократ, кивнув на выглянувшую из трещины в стене крысу, учуявшую запах мяса. – Дваа-аа…
– Ты… ты можешь отрезать и сломать все мои пальцы… но все равно не услы… не услышишь от меня ни слова, – с ненавистью просипел Джон, глядя в глаза советника.
– Я был милостив и терпелив к тебе, однако ты не оценил, – нахмурился граф. – Хорошо. На упрямого осла найдется звонкая плеть. Я не из тех, кто будет кормить тебя пустыми обещаниями… так что сразу перейдем к делу. – Он развернулся и неторопливо направился к выходу.
– Стой!.. – заходясь в лающем кашле, крикнул мужчина.
– Да? – с готовностью повернулся к нему лорд Морнэмир. – В горле пересохло? Принести водички?
– Ку… куда ты… идешь?..
– Государственная тайна. Я просто надавлю на другие рычаги воздействия. Ведь у тебя есть сыновья и братья, не так ли, мой строптивый друг?
Лицо пленника перекосило от бессильного гнева.
– Нет возражений? Тогда я пошел.
– Они… они тоже тебе ничего не скажут… ни один из них. Даже маленький Ганс… хоть ему и всего семь, в нем в сто крат больше мужества, чем в тебе… и во всех твоих приспешниках вместе взятых… Я ничего тебе не скажу, Домианос. Ты ведь и так знаешь где их искать… Скажи я тебе все, ты все равно убьешь их… как угрозу своей власти. Потому я не скажу ни слова… и они не скажут. Они не хотели бы… этого.
– Глупец! – прошипел советник и быстрым шагом выскочил из темницы, бросив молчаливому громиле: – Найти его семью и убить! Каждого! А этого – на съедение крысам!
Стражник бросился выполнять приказ.
—–
«Кого я люблю, тех я обличаю и наказываю». – Отк. 3,19
«Наказания Господня, сын мой, не отвергай, и не тяготись обличением Его; ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему». – Притч. 3,11
Добежав до Черного Замка, Вермандо затормозил и уперся руками в колени, дабы отдышаться. Его отец и Оливер уже давно были там и теперь громадные стены давили на мальчика гнетущей неизвестностью.