прибылей в проспекте строительства канала. – В конце концов, мы с вами больше никогда не увидимся.
– Я бы не придавал очень большого значения данному утверждению, – сухо заметил Меррик. – Это крайне бесчестный ход – улизнуть, не попрощавшись.
– Нам нечего сказать друг другу.
– Вы так полагаете? – Он повернулся к миссис Бивен. – Скажите Хоббсу, что экипаж не понадобится.
– Мистер Меррик… – сдержанно начала мисс Форсайт.
Разрази его гром, если он станет препираться с ней тут, когда его экономка стоит рядом, навострив уши.
– Пожалуй, нам лучше продолжить эту дискуссию в библиотеке.
– Я бы предпочла покинуть ваш дом и считать, что этих презренных часов никогда не было.
– Какой пыл с утра пораньше. – Он подпустил в свой голос скучающие нотки. – Это несколько утомительно.
– Только для мужчины ваших преклонных лет, – огрызнулась она.
Brava ancora! Он догадывался, как неловко ей в его присутствии после того, что произошло – и не произошло – прошедшей ночью. Однако же девушка не дает ему спуску.
– По крайней мере позвольте мне устроить мои старые кости на мягком диване, пока вы будете обличать меня.
Никакого юмора в ответ. Она продолжала глядеть на него настороженно.
– Я бы предпочла уехать.
– Не сомневаюсь. Но расписки Роберты все еще у меня. Или вы забыли?
Ее потрясающие глаза вспыхнули ненавистью.
– Я не забыла. Я заплатила вам этой ночью.
Он неприятно улыбнулся.
– Ну, это как посмотреть. – И жестом указал в сторону библиотеки. – Мисс Форсайт?
Она хмуро воззрилась на него. Потом взглянула на миссис Бивен, которая наблюдала за этой сценой с живейшим интересом.
Лицо Сидони еще сильнее порозовело, и она коротко кивнула:
– Пять минут.
Джозеф понимал, что не стоит упирать на свое преимущество или, по крайней мере, следует дождаться, когда они будут одни. Он открыл дверь и ввел ее в уставленную книгами комнату.
Плечи Сидони заметно напряглись, когда он снял с нее накидку. Белое платье под накидкой было все таким же неприличным. Хотя ему нравилось, как оно натягивается на пышной груди. Словно вновь обхватывая ее совершенную грудь, руки его стиснули грубую шерсть накидки. Уступив соблазну, Джозеф наклонился чуть ниже, чтобы уловить ее свежий запах. Сегодня утром от нее не пахло дождем. От нее пахло лимонным мылом. И тем не менее этот обычный аромат породил бурный вихрь желания у него в крови. Он бросил накидку на стул и шагнул ближе, чтобы развязать ленточки не идущей ей шляпки. Того, кто выбирал ей одежду, следовало бы четвертовать.
Сидони оттолкнула его руку, и дыхание ее участилось – не то от страха, не то от возбуждения, трудно было сказать. Вероятно, от того и другого.
– Прекратите.
– Просто хочу, чтобы вам было удобно. – Ленточки развязались, он снял шляпу и бросил ее поверх накидки.
– Как будто вам есть дело до моего удобства. Если б это было так,