колыбельную на парши[1]. Простая мелодия повела за собой в сон…
Спи, зверёнок, мой ребёнок,
Завтра новый день,
Завтра ждёт тебя добыча —
Молодой олень.
Ты беги за ним как ветер,
Лапы не жалей,
Cон прибавит тебе силы,
Cделает клыки острей…
Парши – искажённый диалект вампирского языка, которым пользуются оборотни.
Глава 12. Полукровка почуял след
Райниль Сорэ, Особняк Сорэ, Союз Лесов, день спектакля
«Дело о Врачевателе Смерти» вызвало ажиотаж во всех слоях общества. По мне, газетчики выдали Рибэлю чересчур пафосное прозвище. Какой, к харгам, Врачеватель Смерти?! С него хватило бы Гнилостного Червя.
В разворотах тонких, пестрящих магографиями страниц, радовало только одно – имя Эрин не стало достоянием подданных. Сначала её бы возвели в ранг героини, потом взялись копаться в прошлом, а там рукой подать до сенсации: новое Дитя Древа в самом деле явилось на Террон. А после… После что угодно. От возрождения Рибэлевского культа в новом обличье, до ожидания велик чудес и свершений. Она бы мне такого никогда не простила.
Народная любовь коварна. Поклонение легко оборачивается жаждой урвать у чуда кусок побольше. Последним этот страшный путь прошёл Архар. Только он попал на Террон взрослым, состоявшимся магом, да ещё и учёным, достаточно искушённым в жизни. Он принял свою славу и умело поставил себе на службу.
Эрин, в сравнении с ним, просто девчонка. За гранью она видала все эти игры во власть. Останься она со мной, я бы смог её защитить.
Наверное…
Вздохнул и откинулся в кресле.
Может, и хорошо, что никто не знает где она сейчас. Пока так лучше, безопаснее для неё самой. Плохо, что и я не знаю.
Кабинет давно стоило прибрать, но мне не хватало на это времени и желания, а слугам я запретил даже показываться на пороге комнаты, не то что трогать здесь что-то.
С дальней стены на меня смотрела подпалина. С того памятного разговора с Фардэ она увеличилась раза в три. Повесить на это место портрет Рибэля, что ли? Стена-то ни в чём не виновата. Так хоть буду швырять пульсары в рожу, которая этого заслуживает.
Из-за истории с поддельной протеже моей тётушки, придворные догадывались о роли Эрин в раскрытии заговора. Но они считали её моим агентом. Соответственно, всем хватило ума немедленно забыть о знакомстве с некой Ари. Аристократия и чиновники прекрасно знают: не стоит трепать в барах и ресторанах имена сотрудников тайной службы. Это верный способ лишиться должности, если не жизни.
От писак шума много больше, глотки им не заткнёшь – да и смысла нет.
На страницах «Острого пера» распекали Серебряных Клинков за ротозейство – они же прохлопали исчезновение нескольких семей сто с небольшим лет назад.
«Площадной глашатай» сосредоточился на нападках в адрес моего ведомства.
Известная колумнистка оплакивала замученных девочек-целительниц, сочувствовала обманутым семьям и надеялась на скорейшее выздоровление выживших.
«Миларийские