ни жён, ни детей. Причём сделали это, совершенно без каких либо причин, просто ради забавы. Вот тогда-то амир*, и начал мстить Тимуру, таким вот оригинальным образом. Он прекрасно понимал, что одного хорошего айгокчи*, бывает достаточно не только для того, чтобы выиграть одно или несколько крупных сражений, но и уничтожить полностью целое войско противника. Не добившись в тот раз от амира* ничего, Бури решил поглядеть, приготовленный тем для передачи душману*, написанный им же хабар*. Там, как показалось Бури, была какая-то несуразица и «абракадабра»*, из содержания которой амир-ал-яргу* так ничего и не смог понять. Бури сначала хотел сжечь этот кусок когаза*, но подумав, передал его на всякий случай Умару-Шейху. Тот же, в свою очередь, отдал этот клочок чин-афсургану*, находившемуся на службе у Тимура при Кук-Сарае*. Тот, «поколдовав» над хабаром*, вернул его назад Умару-Шейху. Но, вернул он уже текст донесения, который был зашифрован в этой, по тогдашнему мнению Бури, «абракадабре»*. Там были полные сведения о составе тимуровского войска, вторгшегося в Могулистан*. Сбоку, в правом верхнем углу, были указаны, толи клички, толи прозвища источников информации в стане Тимура. Однако, расшифровать их, китайцу оказалось уже не под силу. По этому поводу, Тимур тогда пригласил к себе Бури, и показав ему расшифрованный хабар*, недовольно посетовал.
– Амир-ал-яргу* должен, прежде всего, шевелить мозгами, а лишь потом махать кулаками и саблей, – а затем, немного подумав, добавил, – Ещё один такой прокол, и я «решу», что с тобой делать дальше, соплеменничек. Мне кажется, ты здесь, не на своём месте.
И тут на тебе! Не успела начаться война с Хорасаном, как он, Бури, «проморгал», ещё одного айгокчи*, того самого Кара-Кончара. В результате, на него «повесили» неоправданные потери войска при взятии Фусанджа. Как результат, Бури вынужден «пресмыкаться» перед каким-то богословом Камол ад-Дином и этим чужеземцем Бугой. Но в следующий момент, Бури будто осенило. А что, если хабар*, который Буга повезёт в Москву, написать по образцу, что была написана та «абракадабра»*, но сделав это, проще и умнее? На свою память, Бури не жаловался. Он начал припоминать, как могулистанец оформлял тот злополучный хабар*, внося по памяти, в него коррективы и несколько упрощая на случай, если люди у Адама Москвалика* глупее тех чин-афсурганов*!
Пока ещё не стемнело, Бури пригласил к своей землянке того самого уруса*, которого прошлым летом, перепутав с топчи*, насильно вывез сюда из Москвы. За год проживания здесь, Игнат Тюфягин успел на уровне примитивного разговора, даже освоить кыпчакский язык. В стане он ухаживал за отловленными джете* тонбовскими волками*, содержащимися в специально построенных для них зинданах*. Зинданы* были сдвоенными, разделёнными решётчатыми щитами. В результате этого, можно было перегонять тех зверюг, из одного зиндана* в другой. Это делалось для того, чтобы делать там периодически уборки. Кормили волков, в основном,