что хоть нос затыкай. Особенно неприглядным был вид у валявшегося в грязи Нахала. Тот лежал лицом прямо в единственной на весь двор небольшой яме с жидкой грязью. Вышедшие из бани тоже изрядно выпили, но пьяны были не до такой степени и вполне могли «держать себя в руках».
– Как он туда попал? – c недоумением пожал плечами Семён, – Эта грязь у меня единственная во дворе, и та его.
– Кака* всегда грязь найдёт, – брезгливо поморщившись, ответил Бек-Тут, – Благодарю тебя Всевыщний, что освободил меня от дальнейшего куча* с этими кончеными, моральными хунукданами*. Аллах Акбар*!
– Вот это ты заговорил! – с удивлением посмотрел на него Байондур, – Никогда бы не мог подумать, что у тебя подобное мнение о нас, доблестных царских кешиктенах*, где ты и сам ещё пока служишь?
– Далеко не о всех, – стал уточнять Бек-Тут, – Кешиктены* есть двух видов, настоящие и конченые*. Нахал с Хулой, конченые.
– Тогда добавь к ним Дурбая с Балтабаем, для полноты картины, и тогда всё будет правильно, – хихикнув, добавил Байондур, – В семье говорят, не без хунукдана*, а уж в армии, тем более! Здесь, как говорят некоторые, сам бог велел!
– На это можно было-бы закрыть глаза, – продолжил высказывать своё недовольство Бек-Тут, – если бы этих хунукданов* были единицы, а то только здесь у нас их ровно пополам. Зачем только берут в кешиктены* всяких родовитых отпрысков? От них пользы, как от таки* молока. Везёт же некоторым армиям, где эмиров* и аскеров* ценят лишь по заслугам! Как у Тимура, например!
– Всплюнь! – перебил его Байондур, – Ты что, служил у Тимура? У этого выскочки свои «тараканы», а в его армии такие бывают «заморочки», что нам с тобой, подобные и не снились! Разве что другого рода. А вне войска, это вообще что-то! В Кук-Сарае*, например, всеми делами заправляет Сарай Мульк-ханум*. Это не женщина, это настоящая ав-гай*, которой просто невозможно никогда и ни в чём угодить. Ей не смеет перечить абсолютно никто. Даже сам Тимур предпочитает ей повиноваться беспрекословно, включая случаи, когда та не права. Попробовали бы, к примеру, Шикербек-ага-хатун*, или Урсыгбек-хатун, рот открыть против Тохтамыша! Представить себе не могу, что бы с них осталось. Да что там говорить? Тимур даже аг-тамгу* сам издать не может, каждый раз посылает чопара* к никчёмному развратнику Саюргатмышу*, чтобы тот заверил её. А что толку, что он каждый раз после возвращения из походов казнит проворовавшихся сахиб-диванов*, которых сам же до этого и назначал. Парадокс, но те не только не перестают растаскивать казну, а воруют ещё в разы больше. И такого …! Так что, везде брат хорошо, где нас с тобой нет!
– Я тут вас послушал, и хотя язык ваш пока до конца не освоил, но основную суть вашего «базара» понял, – вмешался в разговор Семён, – У нас, русских, такая же херня! У нас отношения с сынами боярскими*, их зятьками и прочими маракушами*, в некотором роде похлеще ваших. Так вот, эта самая