вывезти этого борова за Волгу*. Там есть капище, где молятся стригольники*. Посреди капища, их каменный крест. Мы, с Авмроськой привяжем борова к кресту, отрежим ему рог, что между ног, и запихаем ему прямо в рот. Потом, этого борова задушим и подсмалим. На подсмаленного, напялим кабанью шкуру, что у нас валяется давно и без дела. Она уже так завонялась, что к ней даже страшно подойти. Даже, чтобы выбросить. Говорят, что для бусурман*, это самый страшный позор. А завтра, отправим Ивашку, к его знакомому, очень важному саиду*, который хотел у нас купить голубей, но помешал этот негодяй. Боров, вчера тоже приставал к Марусе, но тот саид* за неё вступился, не дав в обиду. Вот мы ему и скажем, что видели, как в отместку за Астаха, стригольники* увезли нашего борова за Волгу*, чтобы принести в жертву своему богу. Бусурмане* ведь в обрядах ереси не разбираются, они думают и впрямь, что на том капище, приносят в жертву богам живых людей. Вот и пусть найдут там нашего борова, а что будет потом, нас не касается. Мы и борова накажем, и с антихристами покончим.
– Так вот кто выпустил моих голубей! – почесав затылок, многозначительно произнёс купец.
– Родненькие мои! У вас что, совсем помутнился разум? – взмолилась девушка, – Ордынцы* же уничтожат не только семью Асташки, но и всех живущих здесь стригольников*. За что им такое? Они ведь тоже люди, хоть и другой веры! Придумайте что нибудь другое, вы же можете если захотите! А стригольников* я вам в обиду не дам. Я завтра же пойду к вали* и расскажу ему всю правду.
– С ума сошла глупая девчонка! – произнёс Никифор, – Авмроська, закрой её в чулан. Пусть ночьку переночует с мышами, авось одумается.
Авмросий схватил Марусю за руку, и потащил в чулан. Девчёнка заверещала, начала сопротивляться, молить отца с братом этого не делать, но ничего не помогло. Закрыв сестру в чулане, Авмросий вернулся назад.
– Времени у нас больше нет, – напомнил купец, – На улице и так ночь. Вытаскивайте борова из зиндана* и быстро, погнали на берег. Накиньте на него мешок, на всякий случай!
Братья вытащили Нахала из подвала и потащили к берегу Волги*. Он, то упирался, то притворялся, что не может идти, но тщетно. Силёнок у братьев тоже хватало. Сзади них шёл купец и нёс изрядно провонявшуюся шкуру когда-то убитого им дикого кабана. На берегу Волги* у купцов Никифоровых, так звали их семью, была своя лодка. Они подошли к ней, отвязали и усадили туда Нахала. Насильник лишь пытался что-то невнятно мычать, так как в его рту торчал кляп, а рот был накрепко завязан тряпкой. Лодка отчалила от берега и направилась к противоположному берегу широкой реки.
– Ну что, вы там без меня справитесь? – спросил Никифор сыновей и бросил в корму лодки шкуру.
– Не волнуйся батя, непременно справимся! – успокоил его Карп, – Возвращайся домой и смотри за Маруськой, чтобы не дай бог, чего не натворила по глупости.
Эта ночь была достаточно светлой, так как диск луны на небе был закрыт всего наполовину. Лодка скользила