время девчонки с тринадцати лет не курили. И не пили всякую дрянь, и не трахались. Дети ещё, а чего уже вытворяют! В этом кто виноват, разве мы?
– Это дуры курят. Дуры спят с кем попало. Дураки пьют и травятся. Твоя дочка не курит, образование получила, замуж вышла. Зять твой не алкаш. Им ведь не правители помогали? Я так подозреваю – дочке своей ты помог и Лилька. Родители твоего зятька тоже, судя по всему, нормальные люди. … А насчёт выпивки. Мы когда с тобой познакомились, тебе восемнадцать было, мне на полгода меньше, спиртное только с двух до семи продавали, да ещё в давке горбачёвского «полусухого закона». И всё равно мы в общаге за знакомство вовсе не чай пили, а портвейн; как сейчас помню, сразу после вручения студенческих, в самом конце августа. Начало новой жизни! Первый курс, вольница!
– Совсем недавно ведь было, если вдуматься, – погрустнел Шурка. – Портвейн тот я хорошо помню – гамыра страшная, «Три семёрки», сейчас такую дрянь в бутылки не льют, а советские вожди народ травили – и ничего.
– Вот-вот. Правители, они всегда одинаковые.
– Да. Все наши правители были козлами. Во все времена. Некуда бедному крестьянину податься. Красные пришли – грабят, белые пришли – ещё хуже грабят.
– Их не переделать, – поддакнул Кира и решил резко сменить тему. – Зато я хорошо помню, как ты меня потом в гости пригласил, не забыл?
– Конечно. Но это намного позже, и приглашал не совсем я – мамка. Я ей про тебя частенько рассказывал, а когда попытался изобразить, как ты клёво Элвиса пародировал, она и говорит: зови своего друга на ужин, познакомь. Она выступать к тому времени бросила и в музучилище преподавала, помнишь?
– Помню. Она мне сказала, что я не туда пошёл учиться, – покивал головой Кира. – Да, точно. Это уже в октябре, вечером, довольно прохладно было. Впервые в жизни самостоятельный поход в гости, без родителей, сам по себе. Тортик «Сказка», помню, купил. За рупь-двадцать. Кстати, к твоим словам о спаивании несовершеннолетних: чем тогда твоя мама нас за ужином поила?
– Мать всегда любила коньяк.
– Вот именно! Я коньяк первый раз в жизни тогда попробовал, и цветную капусту с шампиньонами, и мясо в кляре. У нас дома таких блюд сроду не бывало. После в троллейбус сел и чёрте куда поехал, ещё не знал города. Еле-еле общагу нашёл.
– Ты тогда на неё произвёл впечатление. Вроде провинциал, а такой вежливый, начитанный. И когда на пианино ей сбацал и спел что-то битловское, она окончательно растаяла. Она же всё время пыталась тебя перевербовать. И сейчас про тебя спрашивает, что ты и где.
– Не, не битловское. Я ей Imagine спел, помню, – поправил Кирилл друга. – Так хорошо помню, будто вчера было. А на самом деле – очень давно. Четверть века прошло. И сейчас тебе про меня ей ответить особо нечего.
– Ну почему? – не согласился Шурка. – Нормально, говорю. Чего ещё? У тебя же всё нормально? Жаль, что мы с тобой редко встречаемся, почти