целостности. Ничто и никто. Только я сохраняю её спаянной – своей злостью, своим нежеланием оказаться в роли пассивного наблюдателя за событиями.
На самом деле за годы семейной жизни я пережил кучу разочарований, а падений в уныние и вовсе не счесть, но что-то всё же сдерживало меня от опрометчивых шагов.
Жена воспринимает все семейные перипетии то ли легче, то ли равнодушнее. У неё низкая самооценка (как и у меня, впрочем), и она никогда не ждала от жизни ничего хорошего. Она была готова прожить её в одиночестве старой девой, потому что по большому счёту никогда не верила ни в любовь, ни в привязанность.
Быть может, она крепче стоит на ногах, чем я. Но для того, чтобы облечь жизнь в более-менее приятные формы, необходимо наделять её иллюзиями. Иллюзиями счастья, например. Семейного благополучия.
Она запросто может позволить себе то, чего я даже не представлял в самых дерзких фантазиях. Например, бросить мне в негодовании: «Да мы и не семья вовсе!» Со мной тоже бывают всякие состояния – усталость, злость, уныние – но я никогда не позволял себе таких откровенных фраз. Потому что я ценю свои жизненные завоевания, понимая, что ничем равнозначным не обладаю.
Я точно знаю, что она не хочет от меня уходить, что все её обиды и фразы – это психологическая разрядка, но мне категорически не понятна всё эта несдержанность. Всё это желание внимания и жалости.
– Перестань себе жалеть! – эти слова я повторял ей миллион раз, они приводят её в форменное бешенство, но даже после миллиона раз я не уверен в том, что она понимает смысл, который я вкладываю в эту фразу.
Самое досадное, что её выводит из себя элементарное. Обыкновенный быт, необходимость совершения самых банальных и естественных действий: приготовление обеда, мытьё посуды, уборка квартира, поход в магазин. То, что делают все без исключения женщины.
– Я вам не служанка! – орёт она мне и детям.
В этом определённый минус девушек, которые до тридцати с лишним лет живут с мамами. Они входят во взрослую жизнь не вполне к ней готовыми.
Мне трудно объективно судить, какие минусы у парней, которые входят во взрослую жизнь в тридцать с лишним. Наверняка, их тоже предостаточно. Моя жена наверняка поведала бы вам о паре дюжин на моём примере.
Мы могли разбежаться раз сто, будь я чуть более вспыльчив и горяч. Миллионы семей так разбегаются – и ничего. Находят новые пары, разбегаются снова, воспитывают своих и чужих детей – и особо не парятся.
Лайф из лайф. Течение вынесет. Главное – плыть.
А я – человек старой школы. Я заглушаю свой гнев, своё непонимание ситуации, своё раздражение. Я не могу представить своих детей вне собственной жизни – одна мысль об этом превращает меня в бессмысленный для существования кусок мяса. Чтобы какой-то чужой дяденька их воспитывал? Или мать-одиночка? Ну нет, не бывать тому!
Наверное, именно дети и сдерживают нас. Плюс – какое-то ещё не потерянное уважение друг к другу. О любви говорить уже вряд ли приходится, хотя это как посмотреть. Любовь – скользкая для определений штуковина. Она может прятаться и за взаимным уважением,