и я с удовольствием подолгу оставался на ЯСНАППе и в другой нашей локации – РХЛ, Научно-экспериментальном отделе ядерной спектроскопии и радиохимии (НЭОЯСиРХ).
Представил нас Новгородов и начальнику Отдела, или, как его исторически называли, РХЛ, В.Г. Калинникову, который произвел прекрасное первое впечатление, шутил, говорил о науке, приглашал приезжать еще. Рассказывал, что стажировался в Дании, в Институте Нильса Бора, и мы прониклись уважением к этому ученому. Невысокий, лысоватый и глядящий исподлобья, он был профессором и выглядел именно как профессор. Выдали нам и талоны на питание, что стало нам, студентам, большим подспорьем. Но самым восхитительным местом была в РХЛ комнатка, предназначенная для германиевого детектора, в том крыле РХЛ, где находился сектор Новгородова, и принадлежавшая ему же. Там стоял такой же IBM совместимый компьютер «Правец» болгарского производства, как и на ЯСНАППе. Нам рассказали, что в ОИЯИ много таких компьютеров, так как их помог закупить в Болгарии автор атласа изотопов, Ц.Д. Вылов, ученый и руководитель сектора из Болгарии. Компьютер-то был как на ЯСНАППе, но было одно «но»! У Александра Федоровича на его «Правце» была установлена увлекательная игра Digger, которой мы раньше не видели. Вообще, шел 1992 год, компьютеров было мало, как и компьютерных игр. В «Диггере» с помощью клавиатуры нужно управлять неким существом, которое роет землю и проглатывает мешки с золотом, набирая баллы, пока за ним гонятся существа-охотники, которых надо перебить этими же мешками с золотом, чтобы они не съели Диггера, и перейти на следующий уровень. Уровней было много.
Игру сопровождала мелодия «Попкорн», популярная в начале 80-х, в народе на нее еще напевали шуточные стихи «мама сшила мне штаны из березовой коры». Каждый уровень был сложнее предыдущего, и мы с замиранием сердца смотрели, как Федорыч, не выпуская изо рта сигареты, гонял Диггера, выписывая умопомрачительные фортели и пируэты на экране и проходя все уровни на одном дыхании, управляя при этом лишь двумя пальцами. Казалось, он проводил за “Диггером” каждый перекур и, если бы за игру присуждались спортивные разряды, он, несомненно, стал бы гроссмейстером международного класса. А вот по вечерам в “Диггера” поиграть уже разрешалось нам: у нас был ключ от комнаты. Мы постепенно осваивали игру, где-то экспериментируя, где-то наблюдая за Новгородовым, и мне кажется, что уже после второй практики, к началу дипломной работы, которую я тоже потом писал в РХЛ, я уже свободно проходил все уровни, хотя и не с таким блеском и скоростью, как Новгородов. Но это увлечение Федорыча вызывало во мне лишь уважение, ведь человек талантливый – талантлив во всем, и будучи виртуозом игры в Digger, он наверняка не меньший виртуоз и в радиохимии.
Пару раз за практику Новгородов приглашал нас с Андреем немного выпить у него в кабинете. Говорили он с нами, конечно, о науке, о Чернобыле, где был ликвидатором, о его коллегах, о том, что наш декан Штанько, оказывается, член семьи видного советского руководителя