и приехала самой последней. Все танцующие пары остановились и уставились на нее. Северин на минуту замер, затем снял свои руки с моей талии и сказал:
– Извини.
Он оставил меня посреди гостиной и направился к опоздавшей гостье, сквозь музыку до меня донеслось:
– Ника, ты все же приехала!
Девушка молчала, внимательно всматриваясь в меня. Наверное, я, в своем бальном платье и впрямь была здесь не к месту.
Пары продолжили танцевать, а Северин с девушкой уединились в соседней комнате. Совершенно не зная, что мне делать дальше, я начала рассматривать картины на стенах. Какое-то смутное чувство подсказывало, что он не вернется ко мне, чтобы продолжить танец. Как в подтверждение моей догадке, ко мне подошел один из парней и сказал:
– Думаю, тебе пора домой. Дальше будет совсем неинтересно. Да и темно уже. Тебя проводить?
– Нет, не надо. Я напротив живу. Не надо.
Накинув дубленку, я почти бегом ушла с дачи Северина, где перед домом стоял остывший мангал, пахло углями и дымом после недавнего шашлычного пиршества, а на снегу лежал расстеленный ковер, припорошенный пролетевшей над поселком метелью.
Отперев дверь ограды, обрадовалась: окна дома были темны, значит Линка с Гриппой еще не вернулись. Электронные часы в прихожей высвечивали 18:07, а на улице ночь непросветная, как и бывает в начале января.
Поднявшись к себе на второй этаж и даже не сняв дубленку, я не заметила, как оказалась у своего «наблюдательного пункта». В доме напротив горели три окна: два в гостиной, где еще продолжались танцы и одно в соседней комнате с приглушенным светом от торшера. Там я увидела двоих: они, обнявшись целовались. Сомнений не было, в белой футболке, – Северин, а с ним его опоздавшая гостья, ради которой он бросил меня посреди нашего танца. Моего первого в жизни танца! Чувство обиды, злости и даже ненависти к этим двоим всколыхнулись во мне и отозвались в душе острой болью. Будь моя воля, я бы поколотила их от души! Уж, лучше бы я поехала с теткой и ее Виктором Алексеевичем в «Берлин». Зря не поехала!»
Не успела я подумать об этом, как к нашему дому подкатило такси. Из него вышли трое: Гриппа, мужчина, вероятно, Виктор Алексеевич и Линка с какой-то коробкой в руках. От включенных фар такси, я стала заметна в своем окне и поспешила включить свет, чтобы тетка видела, что я вернулась из гостей. В тоже время в доме напротив кто-то предусмотрительно зашторил окна. Там веселье продолжается и без меня! Скорее, без меня им стало гораздо свободнее и легче, а меня просто выпроводили, когда оказалась лишней! Захотелось зареветь от отчаяния. Такси, напоследок ослепив фарами, развернулось и уехало в темноту, а в доме заслышались голоса Гриппы и Линки. Стиснув зубы, я пошла к ним на первый этаж, стараясь ничем не выдать своих бурлящих внутри чувств, мысленно повторяя прочитанное в какой-то книге: «Я спокойна, я очень спокойна…».
Глава 6 Роскошный торт
Из дневника Полин:
«В тот вечер ужинать не стали.