коса – с нежно-голубой лентой, окаймленной серебром. Вот только дотронуться до нее не получилось: пальцы окаменели почти наполовину.
С криком заметавшись по комнате, Ханна наткнулась на манекен – отшатнулась, сперва приняв его за пресловутую статую. Уже знакомое платье сидело как влитое, дополненное тонкими кружевными перчатками. И маской, аккуратно пристегнутой к поясу, такой ажурной и невесомой. Кто-то настойчиво желал заполучить ее в вечные помощницы.
Бежать отсюда,. Бежать, как можно дальше.
Ханна не помнила, как добежала до двери. Сад встретил ее пронизывающим ветром. Привычная тропинка долго плутала, пока наконец-то не вывела к заброшенной беседке. На траве еще лежала пара лепешек, блеснула роса на румяном яблоке, которое она приносила отцу.
А сама статуя исчезла.
Девочка обошла беседку по кругу раз десять. Может, она ошиблась местом? Нет, слишком часто она приходила сюда, могла бы найти дорогу с закрытыми глазами. Однако на месте скульптуры осталась лишь примятая трава. Ханна опустилась на корточки и до боли закусила ладонь.
Слезами горя не избудешь, – любила приговаривать няня. Шут изводил девочку издевками каждый раз, когда замечал ее покрасневшие глаза. Так что за все время во дворце Ханна почти разучилась плакать. Но сейчас было слишком, слишком тяжело…
Шурх, шурх.
Клубок палых листьев рядом с ней вдруг развернулся. Из-под колючек показался и спрятался влажный носик. Кажется, ежи тоже не любят, когда разводят сырость. Ханна попыталась было погладить ощетинившуюся спинку, но еж недовольно фыркнул и затрусил в сторону ворот. И откуда только он здесь взялся?
– Эй, подожди!
Еж оказался довольно шустрым, да и трава сильно разрослась. Дыхание сбилось, как и кружевной невесомый чепец, который она поначалу даже не заметила. Когда Ханна подбежала к воротам, ежика уже и след простыл. А в чугунном кружеве, у самой земли, красовалась прореха – достаточная, чтобы сумел пролезть шустрый зверек, но слишком маленькая для нее. По краям виднелись высохшие ниточки повилики, которые рассыпались, стоило Ханне к ним прикоснуться – и чугунная решетка тут же отросла вновь, едва не защемив девочке пальцы.
Может, ей почудилось?
Ханна снова и снова осматривала ворота. Та часть, где только недавно зияла дыра, чуть-чуть отличалась по цвету и сияла, будто новенькая.
Есть на свете трава воров. Кто ее получит, тому не страшны никакие преграды. Любой замок вскроет, отворит запертый клад, – вспомнился нянюшкин рассказ. Но ведь то была сказка, выдумка, и на самом деле чудес не бывает.
А что, если бывает?
– Вот и наша новая госпожа, – раздался со спины голос шута. Тот, как всегда, подкрадывался незаметно в своих мягких бархатных туфлях. За последние пару дней шут заметно сдал, словно постарел разом лет на десять. И не сводил глаз с ее рук и лица.
– Конечно, я-то хозяйке больше не нужен. Молодая