выселяют из города целыми кварталами. Нарядную храмовую площадь у соседей, в отличие от нас, уже плотно застроили домами для парфянской знати. К храмам вместо прямых широких улиц приходится пробираться по узким лабиринтам тёмных проходов. Так, по глупому разумению парфян, лучше оборонять кварталы. Варвары изменили эллинский город до неузнаваемости.
Фитал хмурен до черноты. Печальную речь Аполлодора продолжает хозяин дома:
– Гегемон, чтобы ты знал, Ктесифон парфяне хотят превратить в свою столицу. Также в их планах перенести всю торговлю благовониями из Селевкии в новую столицу. Нам же скоро будет предписано торговать только в столице. Капиталы покинут Селевкию. Что будет с нами?
– Город наш, конечно же, обеднеет. Хуже того – обезлюдеет. Нас ожидает бесславный конец, – завершает бодро сводную речь магистратов Кассандр.
У присутствующих скорбное, как на похоронах, выражение лиц. Гегемон уточняет услышанное:
– Как я понял, более всего из деяний парфян вас угнетает их высокомерие? Остальное вы приняли.
– Ничего парфянского мы не приняли. Борьба самозванцев за престол Сирии слишком затянулась. Этой смутой воспользовались варвары, люди, стоящие ниже нас по развитию, помыкают нами, эллинами и македонянами, – отвечает гегемону зеленоглазый Эак.
– Была надежда на базилевса Деметрия, победами начался его краткий поход, – расстроенным голосом, чуть не плача, проговаривает голубоглазый Талос. – Деметрий Второй на несчастье в плен угодил. Надежда угасла. Его унижали прилюдно парфяне, возили по улицам города в путах, как вора позорного. «Ваша армия повержена в прах. Мы, парфяне, победители Селевкидов. Вот, полюбуйтесь на вашего спасителя. Базилевс Деметрий – отныне наша собственность. Царство и славу утратил ваш базилевс!» – так распевали тогда враги. Дух наш эллинский, могучий, великий хотят сломить парфяне. Унижениям нашим не видно скончания.
– Парфяне ликуют, их самомнение разрослось до неслыханных размеров. – Эак обнимает за плечи товарища. – Они безмерно верят в свою непобедимость. Враги не боятся гнева наших богов. Да, именно так они повсюду говорят. При любом стечении народа слышны их бахвальства. Народ славной Селевкии в печали, город прекрасный пребывает в унынии, многие покорились судьбе.
– В такое ужасно печальное время ты нас застал, гегемон. – Хозяин дома пополняет свой ритон вином. – Страдаем мы, торговлю выгодную теряем, от былого процветания почти что ничего не осталось.
– На всё воля богов! – Фитал делает глоток. Промочив как следует горло, вопрошает: – Вы не ответили мне – есть ли у вас силы для сопротивления? До сего момента я слышал от вас только жалобы.
Присутствующие смотрят на предводителя буле.
– Есть у нас силы, силы немалые, – отзывается Кассандр. – Мятеж мы поднимем. Можем смотр лучших провести, если того ты пожелаешь.
– Я того пожелаю. – Фитал отставляет