Цесевич, смачно затянувшись так, что огонек сигареты быстро побежал к фильтру, издавая характерное потрескивание, вкусно выдохнул облако дыма, аккуратно загасил окурок в хрустальной нечистой, полной окурков пепельнице и начал издалека.
– Ща на совещании у Ерша был, директор концерта утвержден.
– Кто?
– Федя Полянин. Из Одесской филармонии. Днями приедет. Что у вас? Какие новости?
– Директор. Это хорошо. – сказал Дима. И по-еврейски, вопросом на вопрос ответил – Директор – это замечательно, а деньги-то вы нашли? Не рано бабушку из деревни выписали?
– Ну, это не проблема – судя по тому, как поехали глаза Цесевича куда-то вправо, было понятно, что это-то как раз проблема и есть, большая проблема. Собственно, это было понятно и без его глаз. Тем не менее все тем же бодрым тоном он продолжил– Ерш написал письма в Росконцерт, Минкульт, друганам своим разным серьезным. Так что это дело времени, через пару дней деньги пойдут. Забегая вперед, скажу, что ни хрена они не пошли. Ни через пару дней, ни через пару недель и вообще никогда. Денег им никто так и не дал.
– А что у вас? Срастается что-то? – не выдержал, наконец, Цесевич.
– Кое-что надыбали – Дима приподнялся со стула и передал Цесевичу через стол список пожеланий новоиспеченного Генерального спонсора. – Деньги дать готовы. Вот их требования.
Цесевич пробежал лист глазами, поднял глаза.
– Они не охерели? Вы им сказку про золотую рыбку не пробовали рассказать?
– Да не вопрос. Дай телефон, пожалуйста, я позвоню, дам отбой.
– Ладно, погоди, че ты сразу? Просто че-то до х…я они просят.
– Андрюша, ты обороты-то поубавь, спроси, хоть, за какие деньги они свои эти сексуальные изыски купить хотят?
– ???
– 80 тыщ косарей!
Взгляд Цесевича моментально смягчился. Он явно не ожидал услышать такую фантастическую сумму.
– Но, все равно, до хера он хочет – в Цесевиче над нормальным человеком взял верх бывший комсомольский работник. – Давайте по списку пробежим.
По тому, как ерзала задница Цесевича по потрепанной коже кресла, было видно, что больше всего на свете ему сейчас хотелось не «бегать по списку», а свиной рысью нестись по коридору в сторону кабинета Ерша, доложить о своих грандиозных успехах. Но, надо было «держать лицо». Минут пять он молча вертел бумажку в руках – работал с документом. Наконец, решив, что должная пауза выдержана, он произнес:
– Не, мужики, я че ща подумал? Че мы будем с вами по списку бегать, все равно Ерш решать будет. Я ему пойду, доложу все, покажу ему писулю вашу, посмотрим, что он скажет.
Молодец, нашелся. Возразить на это было нечего. Мы опять остались в кабинете Цесевича ждать его возвращения.
Минут через десять-пятнадцать он вернулся , и по его сияющей роже было понятно – погладили по голове и удостоили светлейшего благословения. Как уж он в высоком кабинете представил распределение ролей в добывании денег, не известно, но похоже, себя он не забыл.