Кому вы теперь подчиняетесь? Женщине, утратившей свою гордость, или ублюдку сбежавшей от казни повитухи? Сегодня вы все останетесь на этом поле гнить. Ваши тела будут рвать дикие собаки, лисы и волки. И никто не предаст вас огню, дабы отправить души великому Перуну. Где, ваша Ора? Я хочу сразиться с ней. Или от страха она спряталась за ваши спины?
Услышав такие слова в войске Сарматов, возникло негодование. Некоторые, возмущаясь, закричали:
– Это предатель Скил кричит о вожде и молодом хане. Ему нужно ответить.
– Не паниковать!
Строго закричал Адаш, успокаивая воинов. Но в это время, из-за его спины, выехал Олкас.
– Мальчик мой!
Услышал он позади голос Сколота:
– Не дай ему вывести тебя из равновесия. Дерись, как я учил. Пусть почувствует твою слабость.
Всё больше набирая скорость, молодой хан, вытащив из ножен меч, гнал лошадь навстречу неизбежности. Остановив её в двух метрах от соперника, он выкрикнул:
– Я, тот ублюдок, о котором ты говорил. Ты хотел видеть Ору, а умрёшь от её сына.
Скил, хотевший ободрить, своей выходкой воинов, но, не ожидавший такого поворота событий, теперь вдруг понял, что вовлёк себя в смертельную схватку с молодым, умеющим владеть мечом соперником. Но отступать было поздно. И он бросился в атаку. Лязг мечей разрушил тишину, грозно нависшую над полем боя. Кривоногий сармат, разгорячившись, всё больше налегал на силу, давя противника ударами, от коих дрожал меч молодого хана. Вскоре, это почувствовал и Скил. Придвинувшись к юноше на опасную близость, он вложил в последний удар всю свою мощь, пытаясь выбить меч из уставших рук неприятеля. Отчего и потерял бдительность. Его оружие, вдруг встретило на пути не дрожавшая до сих пор рука, а твёрдая как камень стать. Меч кривоного сармата скользнул по лезвию противника, уводя за собой и его хозяина. Отчего Скил наклонился, подставив этим себя под удар. Чем, незамедлительно и воспользовался юноша. Взмахнув ещё раз мечом, он опустил его на шею высокомерного Скила, голова коего в тот же миг отделилась от его туловища. Поддев голову мечом, Олкас поднял его над собой, прокричав во весь голос, обращаясь к воинам кривоногого сармата:
– Братья! Сарматы один род, одно племя! Неужели, вы, за этот кусок мяса, отделённый от своего туловища, готовы пролить кровь своих товарищей, деливших с вами все невзгоды?
По рядам воинов Скила прошёлся тревожный шум, после коего Сарматы медленно поползли с коней, вставая на земле на одно колено и в знак послушания, опустив вниз головы. В это время с другой стороны, послышался боевой клич их соплеменников:
– Айять! Айять!
– Братья!
Перебивая всё возрастающий шум, закричал снова молодой хан:
– Ваши товарищи вас прощают! А я, как хан, принимаю в своё войско! Слава или смерть!
Одушевлённые таким возгласом, Сарматы вновь взлетели на лошадей, и, повинуясь приказу новому хану:
– Вперёд!
Бросились