большой войны, – считал, что монархия Габсбургов не выдержит этого страшного испытания. Фон Чернин слышал от него рассказ о предсказании одной прорицательницы, что он явится причиной войны. «Хотя такое пророчество до некоторой степени и льстило ему, – пишет австрийский дипломат, – так как оно подразумевало, что миру придется считаться с ним, как с сильным фактором, он все же определенно напирал на то, до чего это пророчество бессмысленно». Спустя 34 дня после его смерти Европа была ввергнута в невиданный по масштабам военный конфликт.
Убийство эрцгерцога поначалу было встречено в Вене спокойно. Никаких официальных демаршей не последовало.
Следствие быстро установило48 два капитальных факта. Во-первых, выяснилось, что за спинами непосредственных исполнителей покушения – боевиков из «Молодой Боснии» – стояли члены другой тайной боевой организации «Объединение или смерть», которую называли еще «Черная рука», так как на ее печати была изображена черная рука, державшая кинжал. Это была могущественная политическая сила, фактически второе, закулисное правительство Сербии. Членами «Черной руки» были наиболее видные офицеры гвардии и Генерального штаба, чиновники различных министерств. Их целью было создание Великой Сербии, с Боснией и Герцеговиной в ее составе. Возглавлял организацию начальник контрразведки сербского Генерального штаба легендарный полковник Драгутин Димитриевич по прозвищу Апис49, один из главных руководителей заговора 1903 года против короля Александра Обреновича (как память о том покушении он носил в теле три пули). Сараевское покушение было шестым боевым актом «Черной руки» против высших сановников Австро-Венгерской империи50.
Второй факт состоял в том, что сербское правительство, располагая некоторыми данными о готовящемся покушении на австрийского наследника, пыталось воспрепятствовать этому злодеянию. В частности, пограничным властям на реке Дрине было приказано арестовать боевиков из «Молодой Боснии» при переходе ими границы. Но пограничные власти сами принадлежали к «Черной руке» и не выполнили полученной инструкции, отговорившись тем, что она пришла слишком поздно. Сербский посланник в Вене по своей инициативе информировал австрийского министра по делам Боснии и Герцеговины, что Францу Фердинанду не следует появляться на маневрах, так как его жизнь может подвергнуться опасности. Предупреждение это не имело никаких последствий.
Таким образом, обвинять сербское правительство в пособничестве террористам не имело никакого смысла.
По большому счету на смерть эрцгерцога в Австро-Венгрии всем было наплевать. Франц Фердинанд был неприятный человек, упрямый, замкнутый, резкий, подверженный вспышкам гнева, с маниакальной страстью к порядку. Он не умел скрывать ни свою гордость, ни свое презрение. При дворе его не любили. Император Франц-Иосиф не мог ему простить брака с Софией Хотек (Габсбурги не женятся на графинях!), которая и после